– Я задала простой вопрос.

– И вот тебе мой простой ответ, – Рэйвен настигает меня двумя большими шагами и тыкает пальцем в грудь. – Та анафема забрала твои воспоминания при переходе души в Лимб, а тебя оставила с дырой в башке. Так случается! Тебе не повезло. И если есть ещё вопросы, я с радостью покажу тебе дорогу к путникам. Хочешь, даже проведу?

Пропускаю мимо ушей.

– И неужели это не кажется тебе странным? Ты же видишь цельность моей души!

– Мне это не интересно! – рычит Рэйвен, выходя из себя, как его взгляд опускается на мои приоткрытые губы, и я вижу, как его передёргивает, словно что-то невыносимо кислое на язык попало.

Прочищает горло. Отворачивается в сторону и проводит рукой по волосам, стряхивая в сторону непослушные локоны.

– У меня есть факты, – бросает на меня короткий не выразительный взгляд, – которые говорят о том, что я должен уничтожить и тебя и её. А причины совершенно неважны!

Взгляд его блестящих, как два оникса глаз вновь задерживается на моём лице, и буквально на секунду… на крохотную нано-секундочку я вижу в их чёрной глубине сомнение. И… что-то ещё. Что-то, что заставляет его злиться, но как ни странно не на меня. Уверена – не на меня! А затем эта наивная иллюзия рассеивается, и его лицо искажает привычное отвращение.

– Тебе надо помыться, – говорит он, бродя по моему телу противоречивым взглядом. – И от тебя воняет.

***

К середине ночи холод пожирает с потрохами.

Теперь я даже бегу впереди Рэйвена, наивно веря, что быстрый шаг ещё способен помочь согреться. Но уже ничто не разгонит кровь по моим венам, потому что сейчас они напоминают хрупкие трубочки льда, и каждый раз я даже успеваю удивляться: почему они не рассыпаются, как и само тело, если практически ничего живого во мне уже не осталось?

Даже мозг стонет от переохлаждения. Буквально слышу этот противный звук в голове, словно втягиваешь через соломинку остатки воды со дна стакана.

Думаю, Рэйвен чувствует себя не лучше, но разве вид подаст? Разве заикнётся о собственной бредовой идее по причине которой мы тщимся по Лимбу ночью?

Сон в основном и нужен заблудшим для того, чтобы справляться с аномальной жарой и холодом. Сон заблудшего настолько глубок, что даже природные факторы не в силах ему помешать. Возможно, именно поэтому Рэйвен и спит так часто? Судя по тому, как напряжено его лицо, будто кожа вот-вот треснет по швам, так оно и есть.

Ну и пусть мучается. Его была идея!

Но это не всё чем занимается Рэйвен.

– Э-э-й-й! – стуча зубами, выдавливаю из себя отрывками. – Т-ты н-на мой з-зад пялишься?

Глаза Рэйвена встречаются с моими, и кожа на его лице натягивается ещё больше.

– Нет, – отвечает, будто плевок в лицо посылая.

– Д-да! – Он только что нагло пялился на мой зад!

Фыркает и кривит губы в ухмылке:

– Расслабься, птичка, анафемы не в моём вкусе.

Не могу сдержать ответного злобного смешка:

– А мой зад?

– У тебя мозг умер? – хмурит брови и только от одного такого взгляда я способна почувствовать себя тупым куском бревна. Ну, тем самым, каким Белая ворона меня и считает.

– Давай, двигай, – подгоняет.

– Пытаюсь! – рычу, передвигая тяжёлые конечности, которых практически не чувствую.

– Снова я тебя не понесу.

– Как будто я тебе это позволю. Можешь сказать, куда вообще мы идём?

– Скоро узнаешь, – подмигивает, и белозубая улыбка светит ярче молодого месяца во мраке ночи.

С трудом заставляю себя отвести от неё взгляд, уверенная, что внезапный спазм в желудке возник только от длительного голодания, и пялюсь себе под ноги.

– Ты действительно собираешься сделать это?

– Что?

– «Потушить» меня?

– А у меня есть хотя бы одна причина, чтобы не делать этого?

Боже, это было так предсказуемо, что я не сдерживаю смешка:

– Уверена, при жизни ты был той ещё сволочью.

– Не знаю. Не помню этого.

– Не знаешь, даже по какой причине отправился на тот свет?

Рэйвен не отвечает, а я выпаливаю ему в спину:

– Что ж, какой бы не была эта причина, она была чертовски правильной.

***

Рассвет брезжит на горизонте, разукрашивая небо длинными бледно-розовыми мазками, когда первые струйки тепла начинают ласкать загрубевшую от ночного холода кожу, а суставы благоговейно постанывают, сбрасывая с себя толстые корочки льда.

Рэйвен, не говоря ни слова, останавливается в низине высящихся по обе стороны от нас холмов и падает на спину, с головой уходя в сочную колосящуюся на лёгком ветерке траву. Срывает длинный стебелёк, прикусывает зубами и, перекатывая его с одного уголка рта в другой, прикрывает глаза.

Привал, так понимаю.

Отхожу подальше и тоже опускаюсь в траву. Вытягиваю ноги и разминаю лодыжки, которые горят огнём после изнурительного похода. Желудок сокрушает измучанное тело болезненными спазмами, и я уже в серьёз подумываю стать травоядным и набить его травой. А что? Та же энергия, только не особо вкусная.

– За холмом позади тебя есть русло реки, – раздаётся голос Рэйвена, и я опускаю руку с горстью травы, так и не донеся до рта. – Можешь сходить помыться. Лори за тобой присмотрит.

Перевожу взгляд на волчицу, наблюдая, как она нежится на солнышке, подставляя под тёплые лучи чёрное брюхо.

– Лори так не думает, – отвечаю Рэйвену и встаю с земли.

– Эй, девочка, – зовёт её Рэйвен, приподнимая голову. – Иди, присмотри, говорю за нашей певчей птичкой.

– Оставь в покое этот хор! – срываюсь и принимаюсь шагать к холму за спиной.

– Лори! – слышится позади недовольный голос Рэйвена. – Харэ пузо греть! Работа есть! Лори!.. Вот же…

За холмом и вправду оказывается узкое русло реки с прозрачной журчащей водой, в которой алмазными бликами плещутся лучики восходящего солнца.

– Чёрт! – выругиваюсь, выдёргивая руку из воды. Ледяная!

И всё же лучше, чем который день ходить с ног до головы покрытой засохшей кровью того лишившегося рук путника.

Круто разворачиваюсь на шелест травы и, не веря своим глазам, наблюдаю, как высокая фигура Рэйвена нехотя бредёт ко мне по склону холма.

– Только не говори, что решил заменить Лори, – неуверенно посмеиваясь, качаю головой. – Кто-то дезертировал?

– Я с ней потом об этом поговорю, – тяжело глядит исподлобья.

А я всё стою, как в землю вкопанная и наивно верю, что это шутка такая, а этот псих сейчас развернётся и потопает обратно.

Но псих стоит на месте, выглядит угрюмо и кивает на речку:

– Иди. Времени мало.

– Ты действительно думаешь, что я стану делать это у тебя на глазах?

Опускает руки в карманы и щурит глаза:

– А ты