так крепко обхватывает за живот, что травмированные недавно рёбра готовы снова треснуть. Вторая ладонь гладит моё бедро под водой и скользит всё выше по холодной коже, к месту доступ в которое для этого придурка закрыт!

Призрачные губы касаются моей шеи и проводят ледяную дорожку вверх к самому уху. В омерзении дёргаю головой, выгибая шею и тем самым, лишь даю ему ещё больше пространства для облизывания моей кожи.

Ненавижу.

Ненавижу.

– Как же я тебя ненавижу! – шиплю сквозь сжатые зубы и прикрываю обнажённую грудь руками.

«Очень вовремя, Катари. До этого Рэйвен совершенно точно не успел её рассмотреть, а ты только что обозначила его новый статус, как нечто большее, чем пустое место!»

***

Чёрт. Я спятил.

А что вообще происходит?

Что с моими мозгами? Какого дьявола делаю? И какого дьявола не могу остановиться?

Я палач, или кто?

Так взбесило, что какая-то тупая анафема назвала меня педиком?..

Да правда что ли?

В этом причина тому, что я создал астральную проекцию и сейчас лапаю её, как законченный псих?

Практически смеюсь в голос! Да я идиот, оказывается.

Просто напугать её хотел. Проучить. Наказать, чтобы в следующий раз слова подбирала. Но вместо этого…

Чувствую гладкость её кожи, жадно впиваюсь губами в изгиб шеи, слышу, как неистово грохочет в груди её сердце, продолжаю вдыхать запах волос…

А, понял.

Да я извращенец!

И с каких пор я стал извращенцем?

С каких пор у меня ширинка трещит от напряжения при виде седых волос у какой-то там девки?.. Ну, точно – извращенец, да и вообще уже только потому, что хочу трахнуть анафему.

Что я хочу?..

Да будь я трижды проклят!

Ну да, тело у неё ничего. Очень даже ничего. Стройное, подтянутое со всеми выпуклостями в нужных местах, но чёрт! Это обычное тело! Сколько таких я видел? В Лимбе секс – беспринципное дерьмо, имей кого хочешь, мало кто возражать станет. Мы так-то в аду варимся: выбирай любые пороки, делай открытия и всё такое.

Но что не так с этой анафемой? Что у неё есть такого, чего нет у других и даже более сексапильных заблудших?

Мягкая налитая грудь, которую так и хочется примерять под размер своей ладони?.. Дьявол! И я делаю это! Астральная проекция подчиняется каждому моему желанию, и вот я уже касаюсь нежной кожи её набухшего соска, сжимаю его, катаю подушечками пальцев, и чувствую, как грудь анафемы начинает вздыматься всё выше под моей ладонью. Её дыхание становится тяжёлым, каждый вдох судорожным, а затем она резко останавливает себя, задерживает дыхание и всё ещё думает, что я не чувствую её возбуждения. Как будто это может ей не нравится. Как будто я не видел, как она таращилась на мой голый торс и едва ли слюнями не обливалась.

Пусть отрицает, сколько хочет. Пусть сопротивляется. Пусть собирает в жалкую кучку остатки своей гордости… стоит мне захотеть, и она будет содрогаться от оргазма и орать моё имя на весь промежуточный сектор.

Да чтоб меня!

Я буду полным психом, если сейчас трахну её собственными руками, ну… образно выражаясь. Хотя можно и руками. Б*ять!

Да как я вообще себе в глаза после этого посмотреть смогу?

Я спятил.

Я охочусь на таких, как она, а не трясусь от возбуждения только от того, каким ненавистным взглядом она сейчас на меня смотрит.

И я не могу отпустить её… Хочу, но не могу. И, проклятье, даже завидую своей астральной проекции, потому что там с ней в воде она, а не я! Эта долбаная проекция! Я даже хочу её убить… Не анафему, что ещё более странно. Я хочу придушить свою проекцию, потому что не могу отозвать её – у меня не хватает воли.

«Иди сюда, тваридла»! – хочется заорать во весь голос, но во рту так пересохло, что с трудом сгладывать удаётся. Кадык дёргается, как обезумевший при виде резких движений голого тела анафемы, когда она тщетно пытается вырваться из рук моей проекции. И я даже готов позволить ей это сделать, но не могу… Чёрт, не могу.

Скольжу ладонями по волнующим изгибам её тела: вверх-вниз, по бедру, по плоскому твёрдому животу, где спокойно могу нащупать приличные мышцы, а не дряблый жирок, как у тех, кто обычно подо мной находится. Не особо везучий, наверное. Ну или был убеждён, что именно такие в моём вкусе. Блин, да я вообще ни о чём таком не задумывался, я просто трахал их. Вагина есть и замечательно!

Но что не так с этой анафемой?

И главное – что не так со мной?!

Уже не в первый раз с нашей встречи я исследую её тело взглядом и чувствую, как в паху твердеет. А её грязный ротик с вылетающими из него грязными словечками настолько заводит, что каждый раз, когда она делает это я начинаю беситься, как больной на всю голову ублюдок! Я готов разорвать эту анафему на части, выпотрошить и скормить Лори все внутренности, лишь бы эта девка заткнулась, лишь бы не спорила, лишь бы не смотрела на меня таким бесстрашным взглядом и не вела со мной игру своим острым язычком! И я бы сделал это. Уже давно бы сделал, если бы потом не пришлось искать её снова. Потом бы снова убивать. И снова искать. И снова убивать. И снова искать. А в промежутках трахать.

Твою мать, с этим надо что-то делать!

Надо вырубать эту чёртову астральную проекцию, но вместо этого, как больной упиваюсь сладковатым запахам её кожи, утыкаясь носом в ключицу, дрожащими от перевозбуждения руками раздвигаю её бёдра, которые она всё ещё пытается сжимать, и касаюсь пальцами горячей плоти.

Анафема вздрагивает в моих руках и из её рта вырывается протяжный судорожный выдох. Простой, чёрт возьми, выдох, который действует на меня настолько крышесносно, что я практически рычу и практически готов сорваться с места и «сделать» её сам!

Голова анафемы откидывается на плечо моей проекции, и она сдаётся. Вижу, как подрагивая, опускаются её веки, сжатые в кулаки ладони разжимаются и, больше чем уверен, ледяная вода в этой реке теперь кажется ей кипящей лавой.

Всё. Это конец. Контроль потерян. Над собой. Над астральной проекцией. Да вообще над всем этим грёбаным миром!

Всё, что я хочу чувствовать, это как мои пальцы скользят по возбуждённому бугорку нервов, как надавливают на него снова и снова, а анафема, как перепуганная девственница дрожит в моих руках и негромко постанывает. Или я