— Ты уверен, что среди тех, кого вывезли, не было девушки?

— Не уверен. Если она была одета в мужскую одежду, то я мог ее и не узнать. Все, кого вывезли, были в одинаковых комбинезонах, на головах шапочки. Как тут узнаешь, какого пола человек? Штаны, футболка, колпачок. Да еще кляп на пол-лица. Ты бы узнал?

— Я не в укор, — пояснил Гуров, — просто для точности.

— И я для точности. Что будем делать дальше? Учти, я тут больше не останусь.

— Больше этого и не требуется. Теперь нужно дожать Рымчука. Если он не признается, Ладу нам не найти, — заметил Лев.

— Так чего мы ждем? Пойдем к Рымчуку и разделаем его под орех. — Крячко легко соскочил с подоконника. — Он хоть в здании?

— Мой человек его охраняет, — сообщил Гуров. — Я ведь не в одиночку сюда явился.

— Неужели генерала уломал? — ахнул Станислав. — Ну, ты, брат, силен! Уважаю!

— Это не я, а ты.

— Как это я? Силой мысли, что ли? Я с генералом и не разговаривал даже.

— Зато звонок твой был куда как своевременным. Он ведь мне уже практически отказал, как я его ни уламывал. А тут ты со своим пожаром. Он и сдался, — объяснил Лев и добавил: — Твоя жизнь ему намного дороже погон.

— Да, этого у генерала не отнять, — умиленно произнес Крячко. — Он, конечно, кремень, но, когда дело пахнет жареным, лучше нашего генерала начальника не найти. Согласись, Гуров?

— Согласен, — подтвердил Лев. — А теперь отставим сантименты, и на амбразуры. Пора выбить из доктора Рымчука правду.

— Не понимаю, в чем вы меня подозреваете, господин Гуров, но со всей ответственностью готов заявить, что никаких грехов, ни уголовных, ни моральных, я за собой не чувствую!

Доктор Рымчук стоял возле рабочего стола в своем кабинете, а Гуров расположился в его кресле и демонстративно записывал каждое слово, сказанное доктором. Стас Крячко подпирал дверь кабинета, показывая, что выхода у доктора нет. Его присутствие смущало Рымчука, и скрыть этого он не мог. То и дело бросал в сторону Крячко косые взгляды и передергивал плечами, лишь только тот открывал рот.

— Давайте начнем сначала, — невозмутимо произнес Гуров. — Вы утверждаете, что во вверенном вам блоке «С» никогда не проводились запрещенные государством медицинские эксперименты. Это так?

— Я уже отвечал на этот вопрос ранее, и с тех пор ничего не изменилось, — раздраженно бросил Рымчук. — Чего вы добиваетесь? Что я сломаюсь и начну очернять себя, клинику и ее работников?

— Я добиваюсь лишь одного: правды. До этого момента правды я не услышал. Что ж, времени у меня много. Подожду.

— Можете хотя бы объяснить, откуда у вас подобные мысли? — потребовал Рымчук. — Ведь не могли же они возникнуть на пустом месте.

— Никита Туляк, — бросил реплику Крячко.

— Кто это? Кто такой ваш Никита Туляк? Я должен его знать?

— Должны и знаете, — кивнул Лев. — Он находился в вашей клинике, по меньшей мере, неделю.

— На излечении, полагаю? — уточнил Рымчук.

— Это вам лучше знать, — заметил Крячко. — Вполне возможно, вы его лечили. А быть может, и наоборот.

— Послушайте, не могли бы мы поговорить без посторонних? — вспыхнул Рымчук. — Я не привык к тому, что мои проблемы выносят на обсуждение пациентов.

— Не могли бы, — заявил Гуров. — Со своей стороны хотел бы уточнить: не могли бы вы отвечать более откровенно? Мне порядком надоело ходить вокруг да около. Все равно конец один.

— Не понял, вы мне угрожаете? — взвился Рымчук.

— Я вас увещеваю. Не хочу усугублять ваше положение, оно и без того незавидное. Кстати, почему до сих пор не приехал директор? Неужели он не знает о том, что творится во вверенном ему учреждении?

— Дмитрий Владимирович в отъезде, — слегка запнувшись, признался Рымчук. — Деловая командировка.

— Как удобно, — рассмеялся Крячко. — Как в анекдоте: возвращается муж из командировки…

— Прошу вас, заставьте его проявлять уважение! — не выдержав, выкрикнул Рымчук. — Не понимаю, что вообще он тут делает.

— Ждет правдивых ответов. Как и я, — ответил Гуров, но на Крячко все-таки бросил предостерегающий взгляд. — Ответьте на мои вопросы, и все закончится.

— На какие вопросы? — Рымчук был на грани отчаяния, и Лев это чувствовал.

— Куда вы вывезли людей из блока «С»? — в сотый раз повторил он.

— В блоке «С» не было людей. На момент возникновения пожара в этом блоке никого не было. Можете уточнить у пожарных.

— А вот мой добровольный помощник утверждает, что люди там были. И что их вывезли на микроавтобусе аккурат перед тем, как загорелось северное крыло. Как вы это прокомментируете?

— Ваш так называемый добровольный помощник страдает заболеванием психического характера, — не выдержав, заявил Рымчук. — Не в моих правилах нарушать профессиональную этику, но в сложившихся обстоятельствах вы не оставили мне выбора. Мы в комнате одни. Имейте в виду, я откажусь от своих слов, если вам вздумается поймать меня на профнепригодности и нарушении медицинской этики.

— Это я понял и готов принять ваши условия, — вздохнул Гуров. — Только вот беда вся в том, что вы снова взялись за старое. Вы не желаете сказать правду, тем самым усугубляя свое положение. Психическое здоровье моего помощника легко подтвердить, стоит лишь прибегнуть к помощи независимых экспертов. А вот ваши слова после такой экспертизы будут однозначно квалифицированы как ложь, причем заведомая ложь. Стоит ли оно того?

— Вы сначала пройдите эту экспертизу, — чуть более уверенно произнес Рымчук. — У нас тут врачи не задаром деньги получают. Вычислить симулянта для них дело чести.

— Выходит, вы ошибаетесь в своих специалистах, — улыбнулся Лев. — Вот я в себе уверен. Как насчет вас?

— Послушайте, я устал. Я всю ночь дежурил, полдня принимал пациентов. Потом еще этот пожар. Проявите хоть каплю сочувствия, отпустите меня с миром.

Рымчук готов был разрыдаться, но Гуров заставил себя не поддаваться на его трюки, памятуя о том, что он сделал в северном крыле. «Все это игра, ничего больше, — твердил он себе. — Будь тверд, Лев, не дай ему облапошить себя».

— Куда вы вывезли пациентов из блока «С»? — голосом, лишенным всяческих эмоций, произнес он.

— Опять вы за свое, — в изнеможении опустился на диван Рымчук. — Не было там никого, это вы понимаете?

— Пять санитаров. Пять пациентов. Руки связаны за спиной. Рот и глаза заклеены скотчем. Минимум три ходки с коробками на каждого санитара. Два микроавтобуса. Один с коробками, второй с пациентами. В каждой машине по два санитара в кабине. В той, что с пациентами, еще один санитар. В кузове. Выехали через арку с внутреннего двора, — потеряв терпение, выдал полную информацию Крячко.