– Во-первых, вряд ли бы он выиграл – наши парни мало похожи на кисейных барышень. Во-вторых, и это самое главное, работорговцы никогда не дадут согласия на такие условия. Они все трусы, и вступить в бой с равным или превосходящим противником… это не для них.

– И всё же? Вы дали бы им уйти?

Вот же упорный дядя! Но зачем-то ему это нужно…

– Ну мы своё слово держим. Главное тогда было – спасти заложников.

– То есть, – нефтяник кивает на стоящие позади него автомобили, – и в данной ситуации возможен такой же выход?

– В данной – нет. У нас все козыри на руках, так зачем же огород городить?

– И всё же? Ну чисто теоретически?

– У нас вообще нет такой практики – решать подобные вопросы в личном поединке. Слава богу, дебильных боевиков ноне по телевидению не крутят – за отсутствием оного. Ставить под угрозу проведение спланированной операции? А за каким, простите, хреном? Мы больше полагаемся на точный расчёт, нежели на индивидуальную выучку одиночного, пусть и умелого бойца.

– И принять победителя в таком поединке в свои ряды вы тоже не предлагаете?

Что ему в уши напели? И кто?!

– Милейший, а вы хоть представляете себе, кто мы такие? Вы что же, полагаете, что к нам – вот так, запросто, может прийти и уйти любой желающий? Что такое Город – вы вообще знаете? То, что у нас отравлено всё – земля, вода и воздух – можете себе представить? Никто из нас не может быть уверен в том, что проживёт ещё год или два. В любой момент может вскрыться какой-нибудь жуткий сюрприз – и тогда кранты всем!

– Но к вам же приходят новые люди!

– Сами приходят. По своему собственному желанию, чётко осознавая все плюсы и минусы такого решения. Да, на нас не нападёт никакая шальная банда. А украсть «химика» на продажу… – качаю головой. – Всей моей буйной фантазии не хватит, чтобы представить себе такого покупателя! Мы именно потому так жестоко мстим за покушение на жизнь любого из жителей Старопетровска, что нас мало! И каждый, понимаете ли вы, каждый человек для нас бесценен! Свой, разумеется… на всех прочих это не распространяется.

Зонов некоторое время молчит.

– А если я… Если я приведу свидетеля?

Устало вздыхаю – вот же упёртый мужик!

– Свидетеля – чего? Или кого?

– Он может многое рассказать…

– Хрен с ним – ведите. Надеюсь, в город за ним ехать не потребуется?

– Нет. Он здесь, со мной…

– …и тогда они столкнули всех в яму. Ещё живых. И Вальку тоже, он в живот был ранен – его ножом ударили. А этого… ну который по ним стрелял и потом с ножом нападал – ему тоже ноги прострелили. И в эту же яму спихнули. Постояли вокруг, смеялись и вниз чего-то бросали. Камни, наверное… Потом землёй закидали и ветки сверху положили. Чтобы не нашли… А опосля этого ушли. Но недалеко, я их слышал. – Худощавый парень перевёл дух. – Долго они там ещё ходили, да… Я к яме только на следующий день подобрался. Лопату на дороге подобрал, постарался её раскопать. Только все уже мертвыми были. Думаю, что их живыми ещё зарыли…

Он замолкает и проводит по пересохшим губам языком.

Протягиваю ему фляжку, и парень автоматически пьёт. Похоже, он не понимает, что именно в ней сейчас налито. Водка или вода – навряд ли рассказчик это заметит. Волосы у него совершенно белые, поседевшие. И это странно контрастирует с тёмной полоской усов.

– Я Вальку вытащил… но он тоже уже не дышал. Идти трудно было, нога болела очень. Мне в самом начале боя её прострелили. Не мог я ещё и его тащить! Тогда снова в яму положил. Землёй от зверя присыпал, даже камней сверху набросал. Да и пошёл…

– Он добирался до нас почти неделю. Не дошёл, свалился по пути. Его дружинники подобрали, совсем был плох, бредил. Тогда и ногу ему отрезали – ничего уже сделать было нельзя. Пока в себя пришёл, пока рассказал… – качает головою Зонов. – Словом, на место боя мы пришли только через две недели. И ничего уже там не было – даже могилы не нашли.

– Как это?

– Вот так! Видать, заметил кто-то его раскопки. Яма – была. А вот тел в ней уже не имелось. Зато телеги разбитые нашли, гильзы… И всё!

Однако… Какие тут страсти-мордасти происходят!

– Ну а мы тут при чём? С какого бодуна вы решили, что это дело наших рук?

– А вот с такого! Что ты этому работорговцу предложил? Да и, кроме того… – нефтяник поворачивается к парню. – А ты чего умолк?!

– Так… – прокашливается тот. – Было ж видно, что это «химики»!

– Это, – изумляюсь я, – каким образом-то? На лбу надписи имелись? Или шевроны на форме?

– Нет… не было шевронов никаких. Но и по лицам же всё можно было понять!

– Э-м-м… Как?!

– Ну… – смущается парень. – Там шрамы всякие имелись… язвы опять же… Видно же, что народ не шибко здоровьем крепок. У вас же там отрава везде, и все про это знают! Оттого и злые, потому что больные да увечные!

Похоже, что Зонов тоже в это верит. Ладно… будем пояснять!

– Вот что, любезный… Склероз тебя не посещал ещё? – поворачиваюсь я к нефтепромышленнику. – Этот – ладно, молод ещё, многого не знает. Но ты ещё должен же старые времена помнить!

– Не жалуюсь, – сухо отвечает он. – Нет у меня никакого склероза.

– А раз так, то вспомни – чем отличается боевой вирус от всякой прочей отравы? Уточняю – не просто боевой, который всех потравить должен, а тот, что для своего войска предназначается.

– И чем же? – не врубается пока собеседник.

– А тем, что не должен он своему носителю сильно вредить! Язвы и прочая фигня тут не катят, они боевые возможности солдата сильно ограничивают. Вот чтобы всякую злобность повысить – это завсегда! Болевой порог понизить, да, чтобы меньше жрал – опять же не помешает. И всё такое в этом духе.

– И?

– В Старопетровске как раз и бахнули ёмкости с подобной дрянью. Да в изрядном количестве! Много ли лично ты увечных да немощных «химиков» видал?

Нефтяник призадумывается. Сильно сомневаюсь, что он ответит утвердительно.

Да, не все наши жители представляют собой боевые машины повышенной злобности – химия тоже не на всех действует одинаково. Но тех, кто внешне выглядит хилым и немощным или просто не чувствует за собой достаточно сил, чтобы выходить из города, никто никуда и не пошлёт. Вот и складывается обманчивое впечатление, что мы все только что ломы зубами не перекусываем.

Это далеко не так, но в данном случае подобное заблуждение играет мне на руку.

– У нас у всех тут, – стучу себя по груди, – самый невероятный коктейль из всяческих боевых смесей. Тут тебе и злобность, и повышенная выживаемость, да и вообще чего только не имеется… От человека к человеку это уже не передаётся – медики постарались. Однако город – тот по-прежнему ядовит. Но вот чего эти штуки точно не делают – так это всяческих язв и болячек от них не бывает. Ибо солдат должен быть крепок! И вынослив! А кто этого достичь не смог – тот давно уже кони двинул…