вплоть до седьмой степени родства, причем этот запрет работал как по родству (для кровных родственников), так и по свойству (для родственников через брак). Правило насчет седьмой степени родства может показаться чересчур формальным, но его важно объяснить, поскольку оно управляло чрезвычайно важным для жизни людей решением – выбором брачного партнера. Оно казалось формальным и средневековым людям, которые не всегда были уверены (или по крайней мере утверждали, что не уверены), имеет ли законную силу брак с дальним родственником.

Римский метод подсчета, который использовался, когда впервые было введено это правило, засчитывал как отдельную степень родства каждое рождение, необходимое для создания родственного отношения. Мы с братом являемся родственниками второй степени (мое рождение и рождение моего брата), а мы с двоюродным братом – родственниками четвертой степени (рождение моего двоюродного брата, его родителя, плюс рождение мое и моего родителя); и я могу выйти замуж за кого-то, с кем у нас общий прапрадед, поскольку мы являемся родственниками восьмой степени. Однако к XI веку на это правило наложили германский метод определения родства, который засчитывал одно поколение по отношению к общему предку как одну степень родства. С моим дедом, моей тетей и моим двоюродным братом мы родственники во втором колене (поскольку до ближайшего общего предка – деда или бабушки – нужно отсчитать два поколения), и я могу выйти замуж только за человека, с которым у нас общий прапрапрапрапрапрадед или прапрапрапрапрапрабабка. Если бы средневековые люди строго следовали этому правилу, круг допустимых кандидатов в супруги был бы крайне мал, и большинство не были бы до конца уверены, не родственники ли они случайно своим супругам. Церковь не пыталась заставить всех скрупулезно исполнять этот закон. Если жених и невеста состояли в родственных отношениях, перед свадьбой они могли испросить разрешение на заключение брака. Кроме того, о родственных связях можно было «узнать» позже и на этом основании аннулировать брак, который один из партнеров хотел расторгнуть. К этой возможности обращались многие известные пары – включая, например Людовика VII и Алиенору Аквитанскую, которые расторгли брак в 1152 году несмотря на полученное ранее разрешение.

В 1215 году на Четвертом Латеранском соборе церковь окончательно утвердила нормы, касающиеся заключения браков. Поскольку германский метод определения родства распространился повсеместно, собор запретил браки между родственниками вплоть до четвертой степени. Таким образом, нельзя жениться на ком-то, с кем у нас общий прапрадед или прапрабабушка, но можно жениться на более дальнем родственнике. Эта реформа, по-видимому, оказалась успешной: по крайней мере, судя по документам из позднесредневековой Англии, люди чаще пытались расторгнуть брак на основании других препятствий – например, предыдущих брачных договоров, – а не на основании близкого родства. Из этого мы можем сделать вывод о том, что люди чаще всего заключали браки в пределах дозволенных степеней родства и не нарушали правила. Церковь успешно отстояла свое право диктовать людям, кого допустимо выбирать в качестве супруга, а кого нет. Запрет на инцест, который сильно ограничил круг возможных супругов в первую очередь для аристократов, которые часто женились между собой, означал, что молодые люди не могли жениться на ком хотели: чтобы получить разрешение на брак они должны заручиться поддержкой своих семей.

Церковь также распространила свое влияние на вопросы аннулирования брака. Брак можно было аннулировать только если доказано, что он изначально был недействителен. Супругам разрешали расходиться только чтобы принять монашеский постриг или (крайне редко) в случае измены жены или невероятной жестокости мужа, но после этого им не разрешалось вступать в брак повторно – даже невиновной стороне. Так, короли и аристократы XI–XII веков, привыкшие к системе, где они могли развестись с нелюбимой или бесплодной женой и взять другую, столкнулись с неожиданным препятствием – неодобрением церкви, которое сопровождалось угрозами отлучить их от церкви и бросить тень на законнорожденность их наследников. Иннокентий III в XIII веке в знаменитом деле французского короля Филиппа II Августа и его супруги Ингеборги Датской постановил, что папские решения в таких случаях окончательны и подлежат исполнению.

К XIII веку нормы церковного права касательно заключения и расторжения браков устоялись окончательно и стали общими для всей Европы, поскольку папские постановления стали повсеместно приниматься как нормативные. Тем не менее, эти общие правила на местах реализовывали конкретные региональные синоды, а кроме того, в разных областях различались и механизмы обеспечения реализации законов. Например, согласно нормам церковного права, нельзя было вступать в брак повторно, пока жив первый супруг, но в разных юрисдикциях требовался разный объем доказательств смерти супруга. В разных местах различались и типичные картины судебных разбирательств, которые могли быть связаны с тем, что один партнер (чаще всего женщина) утверждает, что пара состоит в браке, тогда как второй партнер это отрицает; разбирательств (инициированных как мужчинами, так и женщинами), связанных с аннулированием брака, поскольку он изначально не был действителен; а также разбирательств, инициированных представителями церкви, которые хотели привлечь к ответственности людей, заключивших брак неподобающим образом. Однако до реформ XVI века все они укладывались в общую концепцию, согласно которой для заключения законного брака необходимо согласие обеих сторон, даже если брак не был заключен в церкви, или не был благословлен священником, или был заключен без согласия родителей супругов.

Хотя к XI веку церковь успешно навязала христианам моногамию и нерасторжимость браков, эти правила были неприменимы к мусульманам и евреям. Исламское право позволяло мужчинам жениться на четырех женщинах и разводиться с женами; однако с развитием права развод в одностороннем порядке в Мамлюкском султанате встречался все реже по финансовым причинам. Талмуд также позволял евреям жениться на нескольких женах и разводиться с ними. Для евреев, живших под мусульманской властью, эти правила продолжали действовать, хотя двоеженство, судя по сохранившимся документам Каирской генизы (огромного архива различных списанных документов), встречалось нечасто. Хотя евреи сохраняли право разводиться с женами, начиная с XI века в Испании за развод без веской причины накладывался штраф. Иногда муж в ктубе (брачном контракте) обещал супруге не жениться на другой женщине. Впрочем, в западной Европе постановления, которые приписываются Гершому Меор ха-Гола (XI век), запрещали полигамию и развод без согласия жены. Запрет на полигамию, очевидно, не должен был применяться в тех случаях, где пара за десять лет брака на смогла зачать ребенка (поскольку муж должен был подчиняться заповеди «плодитесь и размножайтесь») или где мужчина был вынужден жениться на бездетной вдове своего брата (левират). Независимо от того, действительно ли постановление против многоженства было выпущено Гершомом и отражало ли оно существующую практику или было нововведением, вполне вероятно, что на него повлияла христианская культура, в рамках которой жили ашкеназы. Женщины не имели права