Дмитрий посмотрел на экран мобильника.

– Почти два часа ночи, – ответил он со вздохом, не глядя на девушку.

– А точнее? – не сдавалась красавица.

– Без двадцати два, – сказал Бубнов и наконец-то удостоил девушку взглядом.

– Как поздно! – улыбнулась она. – Вы ждете свои чемоданы?

– Да, – ответил Бубнов немного дружелюбнее, – было бы странно, если бы я занимался здесь, у ленты, чем-то другим.

– А я вот жду коробки с аппаратурой, – сказала девушка. – Вообще-то мы прилетели в Краснодар по делу.

Бубнов еще раз посмотрел на нее. Девушка была хороша собой. У нее были светлые волосы, ясные глаза и точеный носик. Правда, как отметил Дима, ножки были слегка кривоватыми, но молодой человек решил закрыть на это глаза.

«В конце концов, – подумал он, – у всех есть какие-то недостатки. У меня вот нос большой».

– А вы, – спросила девушка, – прилетели отдыхать?

– Нет, тоже по работе, – покачал головой Дмитрий.

– Ой, как интересно, – заулыбалась девушка, – и кем же вы работаете? Кстати, меня зовут Аленой.

– Дима, – сказал Бубнов. – Я ученый, биолог.

О том, что он всего лишь аспирант, Дмитрий благоразумно умолчал.

– А я медик, – улыбнулась Алена, – и мой папа тоже.

Слюнько и Филимонова тем временем увидели, что на ленте появился один из их чемоданов, где лежал УЗИ-аппарат, с помощью которого профессор и его подчиненные надеялись заглянуть вглубь яйца, не повредив его скорлупу.

– Первый есть! – обрадовался Игорь Георгиевич, бережно подхватывая чемодан.

Внутри что-то зазвенело и забулькало. Резко запахло коньяком.

– О, нет. Нет! – испуганно сказал профессор. – Наша аппаратура!

Слюнько быстро поставил черный чемодан на пол и распахнул его. УЗИ-аппарат, еще недавно сверкавший хромом и сталью, превратился в кучу бесполезных железяк, среди которых было рассыпано стекло разбитого дисплея. Все это было густо залито коньяком из заботливо запасенной профессором бутылки.

Игорь Георгиевич опустился на колени перед останками аппаратуры. Рядом со скорбным выражением лица замерла Филимонова. Вокруг них стала постепенно собираться толпа.

– А-а-а-а, – стонал профессор, лицо которого сморщилось, как печеное яблоко, – какой кошмар!

К профессору и Марьяне пробирался Бубнов. Под руку с ним шла хорошенькая, но слегка кривоногая девушка. Филимонова покосилась на спутницу Дмитрия и подняла брови вверх.

– Знакомьтесь, это Алена, – торжественно произнес Бубнов. – Ой, что это?

– Это был наш УЗИ-аппарат, – произнес профессор, продолжая сидеть над чемоданом с зажмуренными глазами, словно не имея смелости посмотреть в глаза суровой реальности.

Щелкнул фонарик. Его свет выхватил из тьмы ящики, мешки, банки с краской, а также совершенно голую Викторию.

– Ой, – сказала она, смущаясь, – я сейчас оденусь.

– Давай, – улыбнулся Бадмаев, – а то еще простудишься. Тут холодно. Впрочем, под землей всегда холодно.

Виктория потянулась к своей майке. Уютный хлопок тут же согрел ее тело.

– Холод – это еще ничего, – сказала девушка. – Хуже, что здесь сквозняк.

Юрий натянул джинсы и кроссовки. В свете фонаря его тренированный торс казался отлитым из бронзы.

– Что это у тебя? – спросила Сушко, указывая на неровности, проступавшие из-под кожи ботаника справа на грудной клетке.

– Это? – переспросил Юрий. – Это шрамы. Два ребра были сломаны и неправильно срослись. Не обращай внимания. Мелочи.

Виктория тоже надела джинсы и потянулась за кофтой. Юрий присел на корточки и приложил руку к полу.

– И правда, дует, – сказал он, приподняв вверх брови, – странно!

– Я и раньше думала, что тут где-то есть туннель, ведущий наружу, – кивнула Виктория, тоже проводя рукой над полом, чтобы уловить, откуда идет воздух, – но так и не смогла пока найти, где выход.

Юрий медленно двигал рукой над полом.

– По-моему, веет откуда-то из того угла, – сказал он, поднялся на ноги и направился к стоявшему там массивному ящику.

Виктория пошла за Бадмаевым, подсвечивая ему фонариком. Юрий попытался сдвинуть ящик, но тот не шевельнулся. Бадмаев откинул в сторону рубероид, прикрывавший его содержимое.

– Камни. Остроумно! – сказал он.

Виктория заглянула за его плечо.

– Кому могло прийти в голову хранить в ящике камни? – удивленно спросила она.

– Преступнику, конечно, – ответил Юрий. – Ящик с камнями наш мистер или миссис Икс разместил тут специально, чтобы скрыть проход в скале, и сымитировать замкнутый подвал.

Они вместе с трудом оттащили ящик в сторону. Перед Юрием и Викторией открылся черный провал. Туда вели щербатые ступеньки – точно такие же, как наверху, у входа в подземелье.

– Смотри, тут провод! – удивленно сказала Сушко.

Толстый, черный и похожий на змею провод проходил по краю ямы и спускался вниз, струясь по лестнице.

– Ну надо же, – задумчиво сказал Юрий, – электричество туда проведено, что ли?

Виктории показалось, что в самом низу ступенек мелькнуло что-то темное.

– Там что-то есть! – взвизгнула девушка.

– Что? – быстро переспросил Бадмаев, светя вниз. – Ты что-то увидела?

– В такой тьме можно увидеть только тени, – ответила девушка, – ничего конкретного. Просто что-то шевельнулось.

– Большое?

– Не знаю.

– Похоже на человека? Или все-таки на маленького, только что вылупившегося динозаврика с острыми когтями?

Виктория поежилась.

– Трудно сказать, – ответила она наконец, – но спускаться вниз мне что-то не хочется.

– Оставайся здесь, – тут же предложил девушке Юрий. – Я пойду один.

– Ни в коем случае, – храбро ответила Виктория, поднимая с пола свой тесак, – мне, конечно, страшно, но не настолько, чтобы оставить тебя одного. Пойдем вместе.

Светя вперед фонариком и держась за руки, они начали медленно спускаться по древним ступенькам, выбитым в скале.

Ева барахталась в грязной жиже. Ее ноги тянуло вниз. Ершова изо всех сил боролась с засасывающей ее пучиной.

«Я в колодце! В полу провал», – думала девушка.

Она широко раскинула руки и уперлась ладонями в стенки коридора. На мгновение девушке стало легче. Грязь лезла ей в рот, залепляла глаза и уши. Ева отчаянно плевалась. Ноги тянуло вниз, словно к ним было привязано пушечное ядро.

Девушка раздвинула ноги и теперь стояла в туннеле, залитом жижей, упершись всеми четырьмя конечностями. Ее движение вниз замедлилось. Натруженные мышцы еле выдерживали такую нагрузку. Правую руку свело судорогой. Ева закусила губу, пытаясь расслабить мышцу, отказавшуюся работать.