– Я пообещала найти тебя здесь, – говорю я.

– Нет. – Она качает головой. – Он убьет меня, понимаешь? Если решит, что я с кем-то разговаривала…

– Но мы можем тебя защитить! Просто скажи – и мы отберем тебя у него и проходу ему не дадим!

С таким же успехом я могла не заговаривать с ней: Касс качает головой, пятится к двери, ее туфли стучат по каменному полу. За вуалью лицо не просто испуганное, а переполнено ужасом. И белой пудры на ее щеках недостаточно, чтобы скрыть застарелые пятна цвета слоновой кости – кровоподтеки.

Майк ждет снаружи. Если он увидит, как я говорю с Касс, наверняка взбесится. И я уже сомневаюсь, права ли на ее счет – когда назвала ее Кей, она не выказала признаков узнавания. Но должна ли она? В конце концов, Кей – лишь псевдоним, и ей скорректировали память. Да и я, проведя десяток дней в симуляции, не сразу сообразила бы, что ко мне обращаются, назови меня кто-то не Рив, а Робин.

Я разочарованно оглядываюсь, задаваясь вопросом, есть ли тут запасной выход. Я одна в церковном нефе. Местечко к себе не располагает, но сейчас ему не хватает того, почти осязаемого чувства враждебности, которое оно источало, когда мы все собрались вместе в наших лучших выходных костюмах, вопрошая, кто станет жертвой сегодня. Дожидаясь, пока Майк закончит дела и уйдет, я хожу по передней части большой церковной залы, пытаясь по-новому взглянуть на вещи.

Мне еще никогда не доводилось стоять перед скамейками. «Что Фиоре держит на кафедре?» – удивляюсь про себя, ближе подходя к алтарю. Кафедра, если зайти за нее, с виду – одно разочарование: простая плита из резного дерева, с прикрученной сверху полкой. На полке – пара бумажных книг, но ни следа автоматического орального ублажателя, на который можно было бы возложить вину за своеобразные манеры Фиоре.

Алтарь тоже довольно скучный: конструкция из гладко отполированного камня, исполненная аккуратных прямых линий. Символы веры – меч и кубок – закреплены на металлической стойке. Ткань фиолетового цвета скрывает каменную столешницу. Тут я присматриваюсь, заинтригованная видом меча. Он довольно странный – лезвие у него прямое, толщиной около сантиметра, с прямоугольным острием. Не будучи заточенной, эта штука походила бы скорее на отполированную до зеркального блеска стальную заготовку, чем на холодное оружие. У меча – корзинчатая гарда и серый шероховатый эфес – дизайн скорее функциональный, нежели декоративный. Вид оружия заставляет память саднить – фантомный обрубок воспоминания чешется там, где было ампутировано настоящее. Надо думать, я видела такой меч раньше. На внешней поверхности гарды видны едва заметные прямоугольные бороздки, будто что-то от нее отсоединили. И плоское «лезвие» меча не такое-то простое – оно блестит, как полагается тонкой стали, но над ним наблюдается некая слабо-радужная аура света, еле заметная дифракция.

Меня прошибает холодный пот. Выпрямляюсь и спешу к маленькой дверце, которая виднеется с этой стороны скамьи органиста. Не хочу, чтобы меня застукали здесь и сейчас. Кто-то играет с нами, и мне становится тяжело на сердце при мысли, что это может быть Фиоре или его босс, епископ Юрдон. Они нами манипулируют – и вот оно, доказательство, прямее некуда. Кому я могу про это рассказать? Большинство людей, находящихся здесь, меня просто не поймет, и даже если кто-то что-то понял – у нас нет отсюда выхода, разве что экспериментаторы согласятся освободить нас досрочно.

Мне нужно выбраться отсюда – вот что яснее ясного. Я действительно уже видела подобное оружие. Это «ворпальный меч» [7]; не знаю, откуда пошло его название. Этот явно списан, но как он сюда попал? Убойная сила таких штук – не в лезвии или острие, они не предназначены для резки. Но… кому же, кому? Ломаю голову, пытаясь найти источник ужасной убежденности в том, что я нахожусь в присутствии чего-то крайне злого, что не может быть соотнесено с невинным экспериментом в области реконструкции истории – ни при каком раскладе. Предательски вычищенная память вновь подводит меня, и, когда я бьюсь головой в запертые ворота собственной былой жизни, осознания, права ли я, не прибавляется.

Права ли я, что Касс – это Кей?

Права ли я, считая Майка агрессором?

Права ли касательно меча и кубка?

Права ли насчет того, кем/чем являюсь сама?

7. Сны

Время ползет с черепашьей скоростью. Я не рассказываю Сэму ни о происшествиях в церкви, ни о синяке под глазом Касс, ни о ворпальном мече на алтаре. С ним хорошо жить, он охотно слушает мои депрессивные разговоры о мире женщин, хотя червь тревоги постоянно точит меня изнутри. Ему точно можно доверять? Я хочу довериться, но все еще не уверена, что он – не один из моих преследователей. Ужасная дилемма. По этой причине я не говорю Сэму, что делаю в гараже или на тренажере. Да и сам он что-то не особо делится тем, чем занимается на своей «работе». Кое-кто из нашей когорты поговаривает об «организации званого ужина», но, если бы мы ввязались в их круг общения, пришлось бы отвечать взаимностью и в какой-то момент пригласить чужаков к себе. Думаю, и для меня, и для Сэма это будет чревато бессмысленным стрессом – нас пока вполне устраивает жизнь на социальном отшибе.

Но я все еще тревожусь о Касс.

Когда мы вернулись домой после напряженного церковного собрания, я проверила статистику нашей когорты. Джен лидирует по показателю «социальные связи», на втором месте – Алиса, ее помощь с выбором одежды высоко оценивается. Я, разумеется, в нижней части рейтинга. Можно посмотреть диаграмму распределения поощряемых активностей – похоже, все остальные зарабатывают на сексе со своими партнерами. Таков самый легкий путь набить рейтинг. Я смотрю диаграммы Касс – у нее с Майком весьма стабильно протекающие половые отношения.

Мне этот факт кажется необъяснимо удручающим. Остальные явно ждут, что и мы с Сэмом подключимся, но я не хочу делать ничего, что могло бы подсластить пилюлю (хоть бы капельку) Джен. Возможно, это инфантильная позиция, но мне почему-то тяжело осознавать, что мой рейтинг постоянно проверяют. Все ждут, что я сдамся и позволю Сэму взять то, что, по их мнению, он непременно должен хотеть. Жаль, что они так мало знают о нас.

Примерно две недели спустя мое состояние доходит до точки кипения. На дворе – знойный утомительный вечер вторника. Я провела утро, тренируясь на свежем воздухе – соседей по-прежнему нет, хотя через пару недель прибудет еще одна группа и пара семей неподалеку все же нарисуется. После тренировки я на весь день заперлась в гараже. Учусь сварке с грехом пополам – удивительно, что пока обошлось без ожогов и ударов током. У меня