– Я только из аэропорта, лишь остановился по дороге встретиться с матерью.

Отлично. Увильнул от ответа. Она подыграла ему:

– И как она?

– В порядке. Она… – Элиот замолчал, словно что-то в отдалении привлекло его внимание. – Мы о многом поговорили.

– Ты меня удивляешь.

Он не обиделся.

– Вы все уладили?

– Думаю, да. Было много всего, чего я не понимал раньше.

– Например?

– Я не понимал, как появился на свет.

– Элиот, я бы рассказала тебе про пестики и тычинки, если бы знала, что ты не в курсе…

– Смешная девочка. Я узнал, как мама вела себя, когда ей было шестнадцать. Пыталась сбежать из спортивной команды.

– Но почему?

– Она была несчастна. Она ненавидела ту жизнь, ненавидела давление, под которым находилась все детство. Стресс. Постоянные ожидания.

– И беременность стала решением?

– Беременность стала результатом. Она знала, что за связь с мужчиной ее отправят домой.

– Так значит, ты подарил ей жизнь? Не разрушил? – Ей вспомнились его слова, наполненные горечью.

– Я во многом изменил ее жизнь в лучшую сторону. – Элиот не мог скрыть своей радости.

Было сложно сердиться на человека, который осознал свое заблуждение. Даже если это был человек, ранивший тебя.

– Рада за тебя. Это помогло?

– Это многое объяснило. Теперь я знаю, почему она не стремилась воздействовать на меня. Она думала, что защищает меня от того опыта, который был у нее, позволяет мне самостоятельно выбрать свой путь.

– Но ты хотел, чтобы тебя направляли?

– Я нуждался в том, чтобы в меня верили.

Да, с этим Лейни могла согласиться.

– Подожди, я позвоню твоим родителям, они очень волнуются. А Оуэн ругается, что ты испортила его блистательное возвращение.

Лейни вздохнула:

– Кажется, я ничему не научилась за те месяцы, что тебя не было.

Правда, это было не совсем так. Она узнала, что такое быть униженной. И что человек не может в одно мгновение избавиться от своих чувств.

– Куда ты направлялась? – спросил он после короткого разговора с ее братом.

– На обзорный пункт.

– Ты почти добралась. Я вижу его отсюда. Почему так далеко от дома?

– Не могу точно объяснить… Мне нужно было доказать себе, что я смогу выйти за пределы зоны комфорта. – Лейни попыталась успокоиться, медленно втянув воздух. – Меня злит, что ты был прав.

Элиот мог сказать что-то успокаивающее, не промолчал. Он повернулся на своем сиденье так, что голос оказался направлен в ее сторону:

– Ты не хочешь рассказать, что на самом деле происходит, Лейни?

– Я бы могла спросить то же самое, – сказала она.

– Что ты имеешь в виду?

Хватит ходить вокруг до около.

– Ты врал нам.

От удивления он начал заикаться:

– О… о чем?

– Ты не сказал, что больше не работаешь в «Ашмор Кулидж». Что ты ушел с работы в знак протеста, когда коллеги отвергли проект по экспорту.

Неловкая ситуация.

– Я не лгал, Лейни.

– Лгал.

– Нет. Я написал твоему отцу подробное письмо сразу, как только это произошло. Он не говорил тебе?

Лейни вспомнила, как тяжело ее отцу было после того вечера. Ему потребовалось много времени, чтобы осознать, какому давлению он подвергал дочь своим желанием обеспечить ее всем возможным опытом. Лейни же наконец приняла, что именно этот опыт позволил раскрыть ее таланты. Сделал ее той, кем она была сейчас.

– Думаю, он забыл.

Если только он не был слишком сильно задет…

– Или не хотел, чтобы ты беспокоилась об Оуэне.

– А почему я должна беспокоиться об Оуэне?

– Потому что есть большая разница между тем, чтобы отправиться в штаты под крылышком известной финансовой компании и двумя фрилансерами, занимающимися обзвоном потенциальных клиентов в нанятом автофургоне.

– Может, я и не все знаю о своем брате, Элиот, но знаю достаточно, чтобы понять, что последний вариант вполне его устроит.

– Он справился.

Гордое признание учителя. Или друга.

– Так что произошло в «Ашмор Кулидж»? Почему ты ушел?

– Это все уже давно прошло. Почему бы нам не поговорить о путешествии?

Вообще, ей хотелось спросить: «Почему ты не позвонил мне?» Но разговор о его бывших коллегах казался более безопасным.

– Нет. Я хочу поговорить об «Ашмор Кулидж».

– Они отказались от сделки. Последствия финансового кризиса.

– Ты не кажешься тем, кто незаконно ворует клиентов.

– Я и не ворую. Я сказал им, когда мы расторгали контракт, что собираюсь работать с вашей семьей.

– И их это устроило? – На Роджера Кулиджа, с которым она общалась, это было не похоже.

– Им это не слишком понравилось, но они были готовы проявить гибкость. Слушай, Лейни, я верю в проект и верю в Морганов. Этого достаточно, чтобы не упустить шанс.

– А что с твоим продвижением?

– Я отказался от него.

Для человека, только что лишившегося мечты, он выглядел довольно… спокойно.

– Хотела посочувствовать тебе, но вижу, что лучше этого не делать.

– Несколько месяцев фриланса показали, сколько я упускал, связав себя с такой консервативной компанией, как «Ашмор Кулидж».

– Так в чем же причина разногласий?

Напряжение нарастало.

– Условия, при которых они бы одобрили проект, не устраивали меня.

Стоп. То есть был момент, когда они готовы были согласиться? И он не ухватился за это?

– Давай, Элиот, ты знаешь, что я не перестану расспрашивать.

– Лейни, ты можешь просто поверить мне, что я делал то, что, как мне казалось, отвечает твоим интересам.

– Ты имеешь в виду интересы моей семьи?

– Лейни…

Она потянулась за телефоном:

– Может, мне стоит спросить Роджера?

Сильные пальцы накрыли ее руку, не давая набрать номер.

– Роджер? Ты уже на короткой ноге с Кулиджами?

– После твоего отъезда многое изменилось.

– Удивлен, что у него хватило совести разговаривать с тобой, – проговорил он вполголоса.

– Почему, Элиот?