Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Любая рыба покажется огромной, когда, попав вам на крючок, она на двадцать футов вверх выпрыгнет из воды в двухстах ярдах позади катера. И стофунтовая добыча будет казаться монстром весом в миллион фунтов после того, как вы будете уламывать ее в течение двух-трех часов, а потому клиенты всего за пятьсот долларов уже влюблены в это дело еще прежде, чем забросили свои удочки.
Они жаждут получить свои цветные «восемь на десять» фотографии после того, как придут к пирсу и вывесят добычу на всеобщее обозрение, чем бы это ни закончилось — гулом одобрения или смехом. На худой конец сойдет и какая-нибудь «килька» фунтов в двадцать, потому что единственное, чего они реально боятся, — это прийти ни с чем.
Джеймс Кинг был обеспокоен в равной степени. Он был первым из береговой команды, кто узнал о похищении яхты. Его окликнул Барни, когда проплывал мимо «Дискавери» на пути к «Резолюшн». Клерк только что вернулся на корабль, и Кинг взошел на борт в критическую минуту, когда Кук принимал решение по поводу более определенной и опасной акции.
Когда Кинг принялся вспоминать детали произошедшего накануне, Кук прервал его «с большим пылом», как потом записал Кинг. «Мое намерение, мистер Кинг, — мрачно провозгласил Кук, — состоит в том, чтобы привезти на корабль царя и вождей и удерживать их в качестве заложников до возвращения яхты».
Словно подтверждая свои намерения, Кук зарядил мушкет. «Ваша задача, — продолжил он, — успокоить умы индейцев на вашей стороне залива. Сообщите им, что никому из них не причинят вреда. И, мистер Кинг, прошу вашу команду держаться всем вместе и быть начеку».
Кинг сошел в свою шлюпку за несколько мгновений до того, как капитан сел в полубаркас. Он проследил, как судно с Куком в сопровождении баркаса, в котором находился Уильямсон, и маленькой яхты проследовало на север от «Резолюшн» к месту высадки у Каауалоа. Кинг высадился на берегу близ heiau, где его встретил Бейли, с нетерпением ждавший новостей. Неприязненное бормотание было слышно отовсюду, хотя его и относил в сторону восточный ветер. Напряженное ожидание царило как среди такелажников, плотников и парусных дел мастеров, которые сгрудились в расположении лагеря, так и среди туземцев, которые в беспокойстве сновали неподалеку.
На воду были спущены несколько каноэ, включая то, которым командовал важно выглядящий и энергичный вождь Калиму, но судьба каноэ из Каауалоа, видимо, заставила сидящих там туземцев Воздержаться от выхода в залив. Кинг вспомнил последние слова Кука и приказал Ледьярду выставить его людей с мушкетами, заряженными пулями, и открывать огонь при любой провокации, после чего направился к дому Верховного жреца Коа.
Коа и прочие жрецы нервничали. «Я объяснил им, как смог, причины наших воинственных приготовлений, — писал Кинг в своем докладе. — Я понял, что они уже знали про похищение яхты, и уверил их, что капитан Кук намерен вернуть ее и наказать совершивших кражу, причем ни жрецы, ни люди, живущие в деревне с нашей стороны залива, не должны и в малейшей мере опасаться того, что с нашей стороны им будет нанесен хоть малейший вред».
Неожиданный и, по сути, трагический отъезд Ральфа с островов оставил меня с ворохом неразрешимых проблем, большинство которых были много серьезнее, чем судьба пса, принадлежавшего Сэдди. Половина урожая марихуаны, которую выращивал Аккерман, была уничтожена в ту ночь, когда он мотался в океане возле Южного Мыса. Кто это сделал — полиция или кто-то еще, было неясно. Но так или иначе, он решил, что пора убрать остатки урожая и на время свалить из города.
— Они наверняка вернутся, — сказал он. — И если это были копы, то в следующий раз они придут с ордером на арест. Надо драть ее прямо сейчас. Там все-таки двести тысяч долларов.
Была также проблема с мистером Химом, риелтором, который требовал внести плату за аренду поместья — по меньшей мере две тысячи наличными. Да еще наверняка возникнут вопросы с коркой красной пены, которая покрыла его собственность и которая, застыв, могла теперь быть снята только промышленным пескоструйным агрегатом.
Что касается меня, то мне цвет нравился. Он навевал старые воспоминания о Востоке. В послеполуденные часы по всему поместью разливалось странное красноватое сияние. Несколько раз я проезжал мимо поместья и замечал, что посверкивает даже трава на газоне. Бассейн, казалось, доверху наполнен кровью, а густая листва лимонных деревьев вот-вот готова была воспламениться. Атмосфера тайны и магии повисла над всем местечком. Здесь происходили странные вещи, исполненные непонятной силы, и не исключено, что они произойдут вновь. Во всем этом было какое-то очарование, но поместье производило некое тревожное впечатление, и я боялся, что у мистера Хима могут возникнуть проблемы, если он захочет сдать его приличным людям.
— Заплатите ему и не спорьте, — посоветовал мне Аккерман. — Пара тысяч — пустяки за возможность отвязаться от такой свиньи, как Хим. Он навалит на вас кучу проблем. Одно только судебное дело может продлиться несколько лет.
Хим был важной шишкой в местной политике. Когда-то он являлся председателем Совета владельцев недвижимости в Коне, хотя скандал заставил его покинуть этот пост.
— Продавал несуществующие кондоминиумы пенсионным фондам, — объяснил Аккерман. — Ксерил дела в трех экземплярах, воровал у стариков. Господи! Все полумертвые строительные проекты на этом острове — дело его рук. Более гнусного мошенника на всем острове нет! Он весь в дерьме, но он богат, и на его стороне целая шайка юристов, готовых мгновенно отправить таких людей, как вы, в тюрьму Хило.
Я согласился, что заплатить мистеру Химу будет гораздо лучше, но денег у меня не было. Свои две тысячи я ему выдал авансом, а остальное было за Ральфом.
— Нам повезло, — сказал Аккерман. — У нас обоих проблемы. Единственная наша надежда — мой урожай. Все, что мне осталось сделать, это упаковать его в мешки из-под мусора и доставить в аэропорт.
— А почему бы и нет? — сказал я.
Смысла в этом никакого не было, но я как-то совсем потерялся. К тому же невеста моя на несколько недель улетела в Китай, оставив меня в этой дикой ситуации в совершенном одиночестве. Я расслаблялся на террасе дома Аккермана с целым термосом «Маргариты», пока он досматривал свой урожай в последние часы перед жатвой. И тут у меня возник беспроигрышный план. Аккерман говорил о двухстах тысячах долларов. На деле пахло больше, чем миллионом. Мы упакуем весь урожай и отправим его почтой в одно известное мне сельское почтовое отделение в Техасе. Там живет один парень, который когда-то крепко нагрел меня. У него заброшенное ранчо. Такой груз, рассчитал я, либо привлечет всеобщее внимание, либо вообще останется незамеченным, и в любом случае я буду в выигрыше. Если через две недели мы приедем и увидим людей, болтающихся на телефонных столбах, это будет нам знаком — на почту лучше не ходить. Но если горизонт будет чист, мы разбогатеем. Я знаю людей в Хьюстоне, которые заплатят сто тысяч только за право забрать такой груз с почты. Есть сотни людей, которые всю жизнь ждут шанса прийти в почтовое отделение и просто спросить:
