Кейт вернулась домой. Здесь, за закрытыми окнами и запертыми дверями, она в безопасности. В безопасности.

Запрокинув голову назад и закрыв глаза, она глубоко вздохнула. В ноздри ударила смесь запахов, кожа и машинное масло пропитали своими ароматами все пространство между входной дверью и ее комнатой.

Июльский день становился все жарче и жарче, прихожая, где окно под потолком выходило на юг, постепенно прогревалась. В плотно закрытый дом совсем не проникал свежий воздух, духота давила на грудь, и Кейт вдруг остро это ощутила.

Она распахнула глаза.

Нужно принять душ, переодеться и выпить чего-нибудь холодного. Тогда все сразу придет в норму.

Ведь придет, да?

Кейт огляделась в прихожей. Под маленьким столиком, где стоял телефон и лежал подносик для ключей, пауки сплели паутину, ковер, на котором она все еще сидела, покрывал толстый слой пыли, а его края у самого плинтуса сильно истрепались. С резных деревянных украшений слезала краска, а красивый светильник в эдвардианском стиле был полон мертвых мух.

Поморгав, Кейт посмотрела в сторону кухни. Там в выгоревших шкафах стояли чашки из разных сервизов. В уголках глаз выступили слезы.

Когда Эмбер, Саския или друзья из мира моды заходили к ней, она смеялась над состоянием дома и говорила, что это винтажный шик. Теперь же, сидя на полу, видела: никакой это не шик и даже не винтаж. Разруха. Все ветхое, изношенное, устаревшее и пыльное. Кейт ничего не меняла в доме с того дня, как умер дедушка.

Почему она так поступила? Почему целых пять лет ничего не меняла? Может, хотела сохранить все, что напоминало о человеке, который любил ее безоговорочно?

Слезы заструились по щекам.

Так вот, значит, каким этот дом увидел Хит. Теперь понятно, почему он назвал его музеем. И был прав.

Действительно музей, в котором Кейт сама себя назначила куратором. Будто, сохранив все таким, каким было при дедушке, она могла вернуть в дом любовь, смех и позитивный настрой, которые тот унес с собой в могилу.

Идиотка! Ее бабушка и дедушка хотели лишь одного – чтобы она была счастлива. А Кейт подвела их. Она ведь не стала счастливой. Она ведь так несчастна, что едва может дышать.

Всхлипывания переросли в рыдания. Кейт сидела на полу и снова и снова шумно втягивала в себя горячий воздух. Потом она, немного покопавшись в сумке, достала носовой платочек. Сначала один, затем второй, так до тех пор, пока слезы не высохли.

Она любит Хита. И не может быть с ним вместе.

Их миры как две разные планеты. Ради отношений Кейт пришлось бы отказаться от творчества и подстроиться под стандарты жизни Хита, стать приемлемой для него. Это разрушило бы ее и ее мечты и уничтожило шансы на совместное счастье.

Кейт не готова была пойти на это, не хотела жить так. И это желание означало, что от любимого человека придется отказаться.

Он подарил ей много, и она никогда его не забудет.

Бессонную ночь Кейт провела, думая о том, что мужчина, которого она любит, спит всего в нескольких шагах от нее, а на рассвете, по дороге из имения Жардин в свой дом, дала себе обещание измениться. Она сделает так, что болезненная жертва будет не напрасной.

Кейт решила посвятить всю себя призванию, любимому делу. Да, она будет работать еще усерднее. И работать здесь.

Стиснув зубы, она поднялась с жесткого ковра. Через секунду ее сумка полетела под стол, и Кейт широкими шагами прошла в мастерскую. Зачем арендовать дорогое помещение, которое не по карману, если можно работать дома? Нужно только набраться мужества, расчистить все и обустроить пространство для себя.

Ее рука дрогнула, но уже через секунду Кейт, сжав губы, решительно схватилась за тяжелую занавеску над старой бабушкиной швейной машинкой и с силой рванула ткань в сторону.

Гардина отвалилась от стены и полетела вниз вместе с занавеской, задев при этом швейный набор, из-за чего половина инструментов рассыпалась по полу.

Яркий белый солнечный свет ослепил Кейт, но уже через мгновение она впервые за много лет взглянула в сад, как прежде глядела ее бабушка. Только сейчас окно было грязным. Пыль, скопившаяся на шторах и взлетевшая в воздух, заставила Кейт закашляться. Она обернулась и по-новому взглянула на царивший в мастерской беспорядок. Пространство перестало быть приятным, веселым местом. Как такое могло случиться?

Они ушли.

А Кейт осталась.

В голове у нее мелькнула картинка того, как можно обставиться в этом большом помещении, и Кейт ухватилась за нее, прежде чем та растаяла вместе с пылью.

Кейт подергала оконный замок, он сопротивлялся недолго и вскоре с щелчком открылся. В широко распахнутое окно вместе с пением птиц влетел свежий воздух, и Кейт тяжело опустилась на стул.

Сделав несколько широких вдохов, она посмотрела на многочисленные полки на стене, заваленные коробочками и мешочками из выцветшей от времени ткани, бесполезными лекалами и моделями рук. Все это, казалось, насмехалось над ней с ее грандиозными планами.

Она достала из кармана сотовый телефон, открыла крышку и набрала номер. Через три гудка на другом конце линии сняли трубку.

– Привет, Саския, это я. Ты не могла бы сейчас ко мне заскочить? Тут надо перчатки рассортировать.

Хит сидел за столом в библиотеке, держа в руках карточки с речью шафера, которую надо было выучить. Взглянув на первую карточку, он постучал по столу ручкой. Сконцентрироваться никак не получалось. После бессонной ночи в голове стоял туман. Хит потер глаза, поморгал и помотал головой, но туман не испарился.

Все, пришел день отцовской свадьбы, счастливое событие, которое следовало отпраздновать. Хит никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным и грустным.

Всю ночь в надежде отогнать плохие мысли он лихорадочно работал, но вернуть контроль над собственными чувствами не удалось.

Все усилия были напрасны. Из головы не шла Кейт.

Он поднял голову и посмотрел в окно. Среди залитых солнцем лужаек и клумб гуляли после утреннего кофе гости. Их веселый смех эхом доносился в расположенную на первом этаже библиотеку, и Хит улыбался счастливым людям, завидуя их беззаботности и спокойствию.

Когда он снова взглянул на карточки, написанные несколько недель назад, ему показалось, что смысла в них не было. Всего неделю назад составленные планы теперь тоже казались смешными, и это странно.

Он прочитал следующую карточку один раз, потом второй. Там сиреневыми чернилами, которые так нравились Кейт, была нарисована улыбающаяся мордочка, а под ней несколько строк, шутка, идеально подходившая для гостей. Он сам такую никогда бы не придумал. Он просмотрел остальные карточки. То там, то тут Кейт оставила остроумные замечания и забавные комментарии, которые точно заставили бы отца улыбнуться, а Элис громко рассмеяться.