– Что теперь? Направимся к Файтарла-Ата?

– Не сразу, Судья, – откликнулся серв. – Надо подождать лло’олл. Недолго. Меньше двух часов по земному времени.

– Как ты сказал? Ло-ол? Что это такое?

– Устройство перехода. Оно появляется циклически у каждого устья, в ритме пульсирования транспортной сети. Самый близкий термин в вашем языке… – Первый на секунду задумался. – Да, ближе всего Зеркало. Зеркало отразит корабль в нужную точку. Как бы отразит… Это вполне допустимая аналогия.

За спиною Марка раздался шорох, и он, обернувшись, увидел Хийара. Вид у рини был не очень бодрым – лицо поблекло и осунулось, пятна под глазами потемнели. Марк уже знал, что это признаки нервного стресса или как минимум плохого самочувствия. Но они исчезали с удивительной скоростью; не прошло и пяти секунд, как краски жизни вернулись к Хийару, он провел тонкими пальцами от плеч к поясу и сделал жест, будто стряхивая водяные капли. Должно быть, это означало, что с ним все в порядке.

– Мне казалось, что сеть постоянно готова к работе, – произнес Марк.

– Это было бы неправильно, Судья, – заметил Первый Регистратор. – Система такого уровня сложности и столь протяженная потребляет много энергии. Затраты снижаются, если она подобна живому организму. Вдох, выдох… прилив, отлив… периоды активности и релаксации… долгий сон и краткий миг пробуждения. Не забудьте, что речь идет о… – Первый опять сделал паузу, явно подбирая слова. Затем продолжил: – Об астроинженерном комплексе, размер которого сравним с Галактикой. Подобные масштабы требуют самых экономичных решений. Таких, как это.

Он прикоснулся ко лбу, и Марк понял, что Первый говорит о мозге. Моделированием ментальных процессов на Земле занимались давно, еще с конца двадцатого столетия, и искусственный разум, непрерывно совершенствуясь, стал одной из базовых опор цивилизации. Но сотворить существо, наделенное самосознанием и во всем эквивалентное человеку, пока не удавалось. Роботы и другие мыслящие системы имели определенные ограничения и не могли заменить людей в творческих профессиях, да и на поле боя тоже. Тайна гениальности была не раскрыта, а за нею маячили другие, столь же загадочные феномены – ментальный обмен, телепатия и прекогнистика.[47]Несомненно, подумал Марк, лоона эо продвинулись дальше на этом пути – их биороботы высшего класса, такие, как Первый Регистратор, осознавали свое «я», свою индивидуальность.

Взглянув на рини, он заметил, что тот слушает Первого с не меньшим интересом. Отчего бы? Если лоона эо знали, как проникнуть в транспортную сеть, то остальное им тоже должно быть известно – о ее периодических пульсациях, об устройствах переноса, которые Первый назвал Зеркалами, о линзах, прикрывавших устья, и всем остальном. Такие данные могли храниться в памяти сервов подобно тому, как люди хранят информацию в логических машинах, но разве Хийар не ознакомился с ней? Не выяснил детали и подробности перед неведомой, даже опасной дорогой? Это выглядело странно. Тем более что Хийар – так, во всяком случае, думалось Марку – не был легкомысленным юнцом: старший Вальдес встретил Занту в 2266-м, а это значило, что по земному счету лет рини разменял девятый десяток.

Его узкая ладонь легла на плечо Марка.

– Пойдем к деревьям и озеру. Если нужно ждать лло’олл, мы сделаем это, любуясь водяными цветами.

Они покинули рубку, миновали коридор и ведущий к саду шлюз, добрались до пруда с кувшинками и сели на скамью. Марк заметил, что на сей раз гравитация в отсеке низкая, не больше 0,3 g – Анат, как обычно, заботился об удобствах Хозяина.

Но диктовалось ли это сибаритской привычкой или физиологической необходимостью? Тяготение в астроидах не превышало трети планетарного, и за тысячи лет – возможно, за десятки тысяч! – лоона эо привыкли жить в поле низкой гравитации. Куллат, Арза, Файо и другие их миры в Розовой Зоне стали чем-то вроде заповедников; их берегли, их украшали редкостями со всех концов вселенной, их посещали – но только в гравикомпенсаторах. Человек Земли мог вынести вдвое, втрое, впятеро большую тяжесть, даже пятнадцать-двадцать g за краткий миг, но лоона эо это было недоступно. Сервы утверждали, что даже на Марсе у Хозяев нарушится кровообращение, а на планете земного типа треснут кости. Лоона эо были хрупкими существами, зато в стерильных условиях астроида жили долго – как долго, о том ксенологи лишь спорили и гадали.

– Тобой владеет чувство, которое я не могу определить, – произнес Хийар, глядя на огромные кувшинки. – Удивление?.. Желание знать?.. Нет, оттенок другой… Как будто ты стоишь перед проблемой, которую не в силах разрешить… Что это, брат мой Судья?

– Недоумение, – ответил Марк, – у людей это чувство зовется недоумением.

– Я запомню. И что его вызвало?

Марк задумался. Общение с хапторами и кни’лина приучило его к осторожности; неловкое слово или жест могли обидеть чужака, вызвать недоверие или презрение. При контактах с кни’лина было нельзя упоминать некоторые виды пищи, сидеть на стуле (только на полу!) и отзываться без искреннего восхищения о лидерах этой расы. Хапторам, наоборот, полагалось демонстрировать собственное превосходство и хвастать боевыми подвигами; любой, кто не убил врага, а лучше – двух или трех, был, по их понятиям, личностью ущербной и недостойной. Вот сервы, те никогда не обижались! Даже подстраивались под землян, копируя их поведение и обычаи! Психика хамелеонов, существ зависимых и подчиненных… Но вряд ли она присуща самим лоона эо, подумал Марк.

– Мне казалось, – осторожно вымолвил он, – что ты знаешь о даскинах больше Первого. И об этих Зеркалах, пульсациях и остальных феноменах. Скажем, о том, как попасть в тоннели Древних. Однако…

Хийар взмахнул четырехпалой рукой.

– Однако это сделал не я, а Первый – вот что вызвало твое недоумение! Здесь нет ничего загадочного, рини. Первый – не обычный серв, а один из хранителей знания о даскинах и их артефактах. Все это изучают мудрецы, а я не мудрец, я слишком юн.

– Слишком юн?

– Разумеется. Я еще живу в семейной группе старших и покину ее не скоро – возможно, через двести или триста ваших лет.

– Тогда ты увидишь моих праправнуков. Отыщи их и передай привет от славного предка, – пробормотал Марк. Потом спросил: – Почему же к нам отправили тебя, а не одного из ваших мудрецов?

– Потому, что я сын своего отца. И еще потому, что я молод. Прости, рини, но я не смогу повидать твоих потомков… – с сокрушенным видом произнес Хийар. – Связи с ментальным полем семьи и всего астроида крепнут с течением лет, и в будущем мне их не разорвать… Так что обратись со своей просьбой к Первому.

Над поверхностью воды вдруг поднялась узкая змеиная головка в янтарной чешуе. Существо – то ли рыба вроде угря, то ли в самом деле змейка – склонилось над водяным цветком и стало пощипывать лепесток быстрыми птичьими движениями. Еще три такие же твари вынырнули у других кувшинок и принялись за обед. Потом вся компания взмыла в воздух, и Марк увидел крохотные лапки, полупрозрачные трепещущие крылышки и гибкие тела миниатюрных дракончиков.