обеим сторонам кухни тянулись десять залов, в которых хранилось всё, что только можно найти редкого и лакомого во всех странах востока и запада. Кухонная прислуга всякого рода бегала туда и сюда, гремела котлами и кастрюлями, вилками и половниками. Но когда главный смотритель над кухней появился среди них, они все безмолвно выстроились в ряд, так что слышен был лишь треск огня и журчание воды.

— Какой завтрак заказал герцог на сегодня? — спросил смотритель у первого повара, заведовавшего завтраками.

— Его высочеству угодно было заказать датский суп и красные гамбургские клёцки.

— Хорошо,— продолжал смотритель над кухней.— Слышал ты, что заказал герцог? Считаешь ли ты себя способным приготовить этот мудрёный суп? Что касается клёцок, то ты, во всяком случае, не сделаешь их,— это наша тайна.

— Нет ничего легче! — возразил карлик, к всеобщему удивлению, так как, будучи белкой, он часто готовил это блюдо.— Нет ничего легче: для супа вы мне дайте такие-то и такие коренья, такие-то пряности, кабаний жир и яйца. Что же касается клёцок,— продолжал он потише, так, чтобы его могли слышать только смотритель над кухней и первый повар,— то для них мне нужно мясо четырёх сортов, немного вина, утиный жир, имбирь и одна травка, называемая «желудочной».

— Да ты, верно, был в ученье у какого-нибудь волшебника! — воскликнул повар с изумлением.— Ведь он назвал всё, как есть, а про желудочную травку мы и сами не знали. Нет сомнения, от неё клёцки будут ещё вкуснее; положительно, ты не повар, а совершенство!

— Никогда бы не поверил этому! — сказал главный смотритель над кухней.— Ну что ж, пусть покажет образец своего искусства. Дайте ему всё, что нужно, и пусть он приготовляет завтрак.

Так и было сделано. На плите всё приготовили для завтрака, но тут оказалось, что карлик едва может достать до нее носом. Тогда к плите приставили два стула, положили на них мраморную доску, и маленький человечек взобрался на неё, чтобы показать своё искусство. Кругом со всех сторон расположились повара, поварята и всякая другая кухонная прислуга. Все с изумлением глядели, как быстро и ловко всё спорилось у него в руках. Когда все нужные приготовления были окончены, он приказал поставить оба блюда на огонь и варить до тех пор, пока он не велит снять. Потом он начал считать: раз, два, три и т. д., и когда сосчитал ровно пятьсот, крикнул: «Стой!» Немедленно горшки были сняты с огня, и карлик пригласил смотрителя отведать его кушанье.

Главный повар приказал поварёнку принести золотую ложку, сполоснул её в ручейке и передал смотрителю над кухней. Тот с торжественным видом подошёл к плите, зачерпнул ложкой супа, отведал его, зажмурил глаза и даже прищёлкнул от удовольствия языком.

— Великолепно, клянусь здоровьем герцога, великолепно! Не отведаете ли и вы, господин смотритель дворца?

Тот поклонился, взял ложку, отведал и в свою очередь пришёл в восторг:

— Нет, господин повар, вы, конечно, знаток своего дела, но вам никогда ещё не удавался такой суп и такие клёцки, какие приготовил этот карлик!

Отведал и сам повар, после чего почтительно пожал руку карлику и сказал:

— Да, крошка, ты знаток своего дела! Эта желудочная травка придаёт всему какой-то особенный вкус.

Как раз в эту минуту в кухню вошёл камердинер герцога и объявил, что герцог хочет завтракать. Немедленно блюда были поставлены на серебряные подносы и отосланы герцогу, старший же смотритель над кухней взял карлика под руку и увёл в свою комнату, где вступил с ним в беседу. Но не прошло и нескольких минут, как явился посланный от герцога, чтобы позвать к нему смотрителя над кухней. Тот поспешно переоделся в парадное платье и последовал за посланным.

Герцог был в великолепном расположении духа: он съел всё, что ему было подано на серебряных подносах, и вытирал себе бороду, когда к нему вошёл смотритель над кухней.

— Слушай, смотритель,— сказал герцог,— я всегда был доволен твоими поварами, но скажи, кто сегодня приготовил мой завтрак? С тех пор, как я сижу на троне моих предков, я никогда не ел ничего подобного. Скажи, как зовут этого повара, чтобы я мог послать ему в награду несколько червонцев.

— Государь, это престранная история! — отвечал смотритель над кухней и рассказал, как утром к нему привели карлика, который непременно хотел сделаться поваром.

Удивлённый герцог велел призвать к себе карлика и спросил, кто он и откуда. Но бедный Яков, конечно, не мог сказать, что он заколдован и был раньше белкой. Однако он не совсем уклонился от правды, а рассказал только, что у него нет ни отца, ни матери и что он научился стряпать у одной старухи. Герцог и не стал более расспрашивать; его больше всего занимала странная наружность нового повара.

— Останься у меня! — сказал он.— Ты будешь получать ежегодно пятьдесят червонцев, праздничное платье и, сверх того, две пары панталон. За это ты будешь ежедневно готовить мне завтрак, следить за приготовлением обеда и вообще присматривать за кухней. А так как в моём дворце каждый получает особое прозвище, то ты будешь называться впредь Носом и занимать должность младшего смотрителя над кухней.

Карлик Нос поблагодарил герцога и обещал служить ему верой и правдой.

Итак, Яков был теперь пристроен. И, надо отдать ему справедливость, он справлялся со своим делом как нельзя лучше.

Он сделался своего рода знаменитостью. Многие повара обращались к смотрителю над кухней с просьбой позволить им присутствовать при том, как стряпает карлик, а некоторые из вельмож добились позволения герцога посылать к нему на выучку своих слуг, что доставило ему немалый заработок. Впрочем, чтобы не возбуждать зависти в остальных поварах, карлик Нос отдавал в их пользу деньги, которые господа платили ему за обучение поваров.

Так прожил карлик Нос почти два года в довольстве и почёте, и только мысль о родителях по временам омрачала его счастье. Жизнь его текла безмятежно, без всяких приключений, до тех пор, пока не произошёл следующий случай.

Необходимо заметить, что карлик Нос умел удачно делать всякого рода закупки. Поэтому всякий раз, когда ему позволяло время, он отправлялся сам на рынок, чтобы закупать дичь и зелень. Однажды утром он отправился в птичий ряд и стал искать жирных гусей, до которых герцог был большой охотник.

Несколько раз прошёл он по рядам, осматривая провизию.

Вдруг в конце одного ряда он заметил женщину, продававшую гусей, но, в