со стороны других частей вплоть до обладания всей полнотой исполнительного контроля над поведением индивида. Другие части могут быть либо амнестичны в отношении действий той части, которая в тот или иной момент времени владеет исполнительным контролем, либо осознают все происходящее, но не могут влиять на доминирующую личность. Взаимодействие между разными частями, избегающими интеграции, способствует усилению их взаимной сепарации. Обособление между частями может, в частности, усиливаться, когда внутренние взаимодействия сопровождаются переживаниями страха и стыда, например, когда одна из частей атакует другую, набрасываясь на нее с бранными словами: «Ты, шлюха!». В результате эти части будут все дальше и дальше отдалятся друг от друга, приобретая все больше и больше самостоятельности.

Степень самостоятельности может быть различной. У некоторых частей можно обнаружить деперсонализованное осознание своей принадлежности большей личностной системе: «Я знаю, что я часть его, но не чувствую этого». Некоторые лишь смутно ощущают эту причастность, тогда как другие части считают себя абсолютно самостоятельными персонами, невзирая даже на то, что реальность этому противоречит и это может приводить к серьезным проблемам.

Одна из АЛ Лены, получив в свое распоряжение исполнительный контроль, перерезала вены, что внешне выглядело как попытка самоубийства. Между тем эта АЛ была убеждена в том, что биологическая смерть тела Лены вовсе не означает ее собственную смерть. Она не понимала, что она и Лена сосуществуют в одном теле и являются частями одной личности. Попытка самоубийства, по сути, была попыткой этой АЛ избавиться от ВНЛ, которая подавляла ее, чтобы, наконец, делать то, что ей так хочется – встречаться с другими мужчинами, быть сексуальной, выпивать и развлекаться на вечеринках. В отношении этой АЛ Лены мы видим не только глубинные проблемы интеграции, но также сильное сужение поля внимания и ограничения рамками определенных систем действий (сексуальности и игры), исключающие опосредование активности данной АЛ другими системами. Также очевидно отрицание Леной неприемлемых импульсов, сосредоточенных в этой АЛ.

Самостоятельность диссоциированных частей проявляется наиболее отчетливо, когда те или иные ВНЛ и АЛ получают исполнительный контроль над поведением индивида во внешнем мире независимо от того, осознают ли то, что происходит при этом, другие части или нет. Такая степень самостоятельности диссоциативных частей характерна для РДИ. Например, «Бабуля» Лены заботилась о ее детях, а новая ВНЛ Этти появлялась во время гинекологических обследований.

Наиболее часто симптомы, наблюдаемые при сложных диссоциативных расстройствах, относятся к внутреннему влиянию, которое одни части личности оказывают на другие (Dell, 2002). Например, одна АЛ может проявлять агрессию в отношении другой. При этом ВНЛ пытается заботиться о напуганных внутренних детских частях. Другая АЛ отпускает глумливые комментарии по поводу такого поведения ВНЛ. Внутренняя активность третьей детской АЛ может быть представлена через образ одинокого ребенка, который заперт в чулане, лежит на полу и рыдает навзрыд. Такая разнообразная, иногда весьма сложная и запутанная внутренняя жизнь, в которой участвуют многие, иногда почти все части личности, также является довольно распространенной при РДИ. Эта сложная внутренняя динамика часто связана с мучительным отреагированием пережитого насилия. При этом некоторые диссоциативные части, вступая во внутреннее взаимодействие с другими частями, редко проявляют активность во внешнем мире. Внутренний мир, мир пустоты, заброшенности, ужаса – может стать для них не менее (даже более) реальным, чем внешний (см. главу 8). Иногда индивид, страдающий от последствий тяжелой травмы, создает в своем внутреннем пространстве сложные воображаемые миры (как, например, «сказочная страна»), в которых он обретает иллюзорное освобождение от волнений повседневной жизни.

Усложнение внутренней организации

Под усложнением диссоциативной части личности мы понимаем увеличение числа систем действий, входящих в сферу диссоциативной части, в том числе памяти, навыков, идентичности, этому способствует регулярное взаимодействие диссоциативной части с внешней реальностью или богатая внутренняя реальность. Появление новых элементов опыта и расширение репертуара ментальных действий диссоциированных частей происходит за счет повторяющихся взаимодействий между диссоциативными частями и другими людьми, а также благодаря внутреннему взаимодействию между частями вне зависимости от того, происходят ли эти интеракции в контексте дел повседневной жизни или как-то связаны с опытом травматизации. Таким образом, можно сказать, что бытие диссоциативных частей определяется их взаимодействием между собой. Некоторые интеракции могут быть благоприятными или даже поддерживающими, другие сопровождаются переживанием эмоций страха, отвращения или стыда.

Появление некоторых внешних признаков постепенно усложняющейся идентичности диссоциированной части, таких как имя, возраст и др., представляется гораздо менее важным по сравнению с тем, что для диссоциированной части недоступна полнота осознания (нереализация), что, собственно, и служит главной причиной процесса усложнения. Описывая процессы усложнения внутренней организации и соответствующего усиления самостоятельности диссоциативных частей личности, Жане использовал термин замещающие убеждения. Замещающие убеждения появляются, когда нарушение синтетической функции не позволяет интегрировать переживание той или иной ситуации. Жане считал, что конкретные формы, которые приобретают замещающие идеи («я ребенок; я животное; я глухой; я демон; я свой собственный отец») не имеют большого значения.

Мы не должны преувеличивать важность внешних конфигураций этих замещений. Гораздо важнее видеть за их обманчивой внешностью проявления «нереализации», которая, собственно, и является квинтэссенцией нарушения функционирования психики в результате травмы. Именно от «нереализации», а также значения, которое она приобретает для психики индивида, зависит тяжесть расстройства (Janet, 1945, р. 187).

Браун предложил идею континуума по основанию степени усложнения диссоциированных частей. На одном полюсе этого континуума он разместил простые АЛ, содержащие лишь отдельные элементы травматического опыта (он называл его «фрагмент следа памяти»), а на другом – гораздо более сложно организованные АЛ. Самые простые АЛ он характеризовал как «фрагмент с минимальным набором способов реагирования на стимулы, обладающий личной историей и спектром эмоций/аффектов, но хранящий знания об очень коротком периоде времени» (Braun, 1986, p. xiii). Некоторые из простых АЛ формируются для исполнения какой-то одной задачи во время травматического события. Например, личностная структура одной пациентки с РДИ содержала АЛ, активность которой была ограничена исполнением актов фелляции родному брату для съемок детской порнографии, к чему ее принуждали после истязаний. Другая АЛ этой пациентки, которая носила имя Мелодия, выражала мысли других частей личности пациентки через музыку. Каждая АЛ пациентки помнила только некоторые аспекты травматических ситуаций. То, к каким именно элементам травматического опыта имеют доступ те или иные АЛ, зависит от ракурса восприятия данной АЛ сцены травматической ситуации и направленности опосредующей активность этой части системы действий. Усложнение внутренней организации может также происходить благодаря социокультурным влияниям, например, восприятию моделей поведения, демонстрируемым по ТВ, или идентификации с героями кинофильмов. У одного пациента сложилась целая группа АЛ на основе персонажей сериала «Звездный Путь» (Star Treck). «Мистер Спок» послужил прототипом для