— Спорим, что он у тебя подключен к Интернету, —сказал Медведь.

— И спорить не надо, — буркнул тот. — Кстати,нам с вами для связи дрянь выдали, а не трубки. Самые фиговые.

— Тогда я буду вас называть Иван и Евгений, —решила Лайма.

Оба повернулись и странно посмотрели на нее.

— Ну, я не знаю… — стушевалась она. — Может, у васдругие пожелания?

— Нет, — сказал Корнеев. — Других пожеланийнет. Вот когда мне было девять лет, я хотел, чтобы меня звали Эдуардом. А потомэто как-то само собой прошло.

— Так ты считаешь, — Лайма осторожно опробовала наМедведе местоимение «ты», — что неоатеисты нас вычислят?

— Проще пареной репы. Конечно, у них на это уйдетнекоторое время. Что им надо? Проверить все московские гостиницы. Выяснитьфамилии иностранцев, зарегистрировавшихся во второй половине дня. Отсеятьевропейцев. Терпение и труд!

— Значит, нам со временем придется куда-топереехать? — испугалась Лайма.

— Конечно, придется. Не сидеть же неделю на одномместе, если за тобой охотятся со снайперской винтовкой.

— И куда же мы повезем наших подопечных?

Медведь посмотрел на нее недоуменно. Мол, ты начальник, тыдолжна знать.

— Все решения мы будем принимать коллегиально, —заявила Лайма, испугавшись, что ее авторитет упадет, если она признается, чтоне владеет ситуацией.

— А-а, — протянул Медведь. — Ладно.

— Мне нужно знать ваше мнение по каждому отдельномувопросу, — чуть более уверенно добавила она.

— Жека, что ты думаешь по этому поводу? — спросилМедведь. — Куда мы их повезем?

— Что? — переспросил Корнеев, с головой ушедший вчтение электронной почты. — Да отвезем куда-нибудь. Не вопрос.

Лайма достала из сумочки распечатку с планом мероприятий,которые предстояло посетить Бондопаддхаю, и, заглянув в нее, сообщила:

— Завтра утром он встречается с верующими в кинотеатре«Спутник». Нам надо подготовиться к этой поездке.

— Нет, елки-палки! — хлопнул себя по коленкамМедведь. — Как это может быть? Парень приезжает в страну под чужим именем,а потом идет встречаться с верующими!

— Он встретится с ними инкогнито, — успокоила егоЛайма. — Только самые близкие приверженцы знают о его визите.

— Если неоатеисты следят за этими «Оставшимися»,кто-нибудь из них обязательно припрется в кинотеатр.

— Его не пустят.

— Тогда они постараются пристрелить нашу птичку скакой-нибудь прилегающей к кинотеатру крыши.

— Значит, ты поедешь туда заранее и проверишь всеподозрительные места.

Прежде чем запустить Бондопаддхая в апартаменты, Медведьопустил жалюзи и обследовал все углы, а Корнеев целых полчаса искал «жучки»,разгуливая по комнатам с какой-то усатой дрянью. Затем они вдвоемзагерметизировали швы вентиляционных отверстий, с помощью специальных железокукрепили дверь, развинтили, а потом свинтили телефонный аппарат.

Несмотря на уверенный тон, каким Лайма отдала распоряжение,никакой уверенности она на самом деле не чувствовала. Что-то ее напрягало. Ночто именно? Она некоторое время смотрела на свои туфли, потом вскинула голову исказала:

— Подождите. Если неоатеисты знают, что Бондопаддхайприлетел в страну под именем Мегхани, — а они это знают, раз встретили егоу трапа! — значит, они вычислят нас прямо сегодня! Обзвонят гостиницы испросят: не останавливался ли у вас господин Мегхани?

— Жека, объясни, — потребовал Медведь.

Корнеев промычал что-то нечленораздельное.

— Жека!

Корнеев вздрогнул и уронил очки на колени. Поднял глаза ирассеянно ответил:

— Я зарегистрировал пророка и его помощника по другимдокументам.

— По каким — другим? — опешила Лайма. —Откуда другие документы? Нам же не давали.

— Ну… Я сегодня ночью немного поколдовал…

«Неужели можно сделать фальшивые документы накомпьютере? — подумала Лайма. — Похоже, они и людей скоро начнутподделывать на компьютере?»

— Ничего получились книжечки, симпатичные, с визами.Все, как положено.

— Для гостиницы сойдет, — словно подслушав еемысли, сказал Медведь. — Но кинотеатр меня смущает. Думаю, нужно смотатьсятуда прямо сейчас. Мне и Жеке. Завтра утром будет уже слишком поздно — неуспеем подготовиться.

— А Евгению обязательно ехать? — спросила Лайма,которая не хотела оставаться с индусами одна.

Вот если бы индусы сами ее охраняли — другое дело. Перед ееглазами пронеслись сцены тысяч кинофильмов, просмотренных за последние годы. Вкомнату врываются люди в камуфляже с автоматами наперевес и — тра-та-та! —укладывают всех, кто в ней находится. Главное, они никогда не рассматривают —не затесался ли кто-нибудь посторонний. А она-то даже не посторонняя, она —спецагент, который должен в одиночку отразить натиск врагов, сколько бы их тамни было.

— Конечно, мне ехать обязательно, — откликнулсяКорнеев. — Я отыщу в базах города план застройки, и мы в два счетаопределим наиболее удачные места для засады. Сообразим, где может спрятатьсяснайпер. А потом прикинем, как довести пророка до кинотеатра так, чтобы его некокнули.

— А как это ты прикинешь? — заинтересоваласьЛайма.

— Спросим у компа, он рассчитает нам такой путь, покоторому можно безопасно попасть в кинотеатр. Куда пули не долетят.

«Спросим у компа!» — восхитилась про себя Лайма.

— Не волнуйся, до утра можно жить спокойно, —заверил ее Медведь, — никто в этот номер не вломится.

— Вы что, до утра не вернетесь?! — в ее голосепослышались интонации истеричной жены.

— Вернемся, конечно, вернемся. Жека, дай «ствол».

Корнеев полез в рюкзачок, который принес из машины, и добылоттуда аккуратный сверток.

— Возьми, — он протянул сверток Лайме.

Ее первой реакцией было — отказаться. Усилием воли оназаставила себя протянуть руку и взять оружие. Вероятно, это все-таки пистолет.Ствол. Естественно, что же еще? И куда его девать?

— Спрячь в сумочку, — посоветовал Медведь. —На себе негде.

Он окинул ее всю сосредоточенным взором, и Лайма немедленнозахлопнула коленки, как моллюск створки раковины. Черт побери, надо переодетьсяв брюки. Не дело это — служить родине в юбке. Правда, за годы работы в вузе, апотом в Центре культуры она так привыкла к юбкам и пиджакам, что брюки теперьсчитала чем-то неуютным, противоестественным.

— А гранаты у нас нет? — напряженно спросила она.