— Затонувшие сокровища! — засмеялась она. — И ты веришь в подобную чепуху? Думаешь, Широков и Лена сообщники? Они убрали конкурента — старика Граббе и теперь ломают комедию? Это со всех сторон глупо. Станет богатый человек из-за каких-то призрачных сокровищ рисковать репутацией! А Слуцкая вообще не похожа на кладоискательницу.

— Сам вижу, что версия шаткая, — согласился Марат. — Однако, Лина… в ней есть смысл, и я его найду. Буду следить за Слуцкой. Рано или поздно она себя выдаст. Съезжу в Латвию к Малерам и возьмусь за нее всерьез…

— Глаза Трейи откроются, — торжественно изрек Ольвиус.

— Когда?

— Сегодня ночью.

Энар был недоволен собой. Голова тяжелая, тело налилось свинцом. Интересно, это только с ним происходит или остальные чувствуют себя так же отвратительно? Куда подевалась былая выносливость?

Магистр, блистая золотым убором, восседал неподвижно и гордо. Несокрушимое величие — вот что должны были демонстрировать вожди Сольгера.

— Наступают нелегкие времена, — прошептал он, читая мысли Энара. — Энергия планеты истощается. Разве ты не чувствуешь этого? Наши враги жаждут реванша. Они нарушают баланс сил. О, какую славную приманку они придумали! Обещают своим адептам власть и могущество, улавливая тем самым неокрепшие души в сети лжи. Слишком многие соблазнились. Их уже не остановить.

— Что ждет Сольгер и всех нас?

— Пусть Трейя откроет нам нашу судьбу, — ответил Ольвиус. — Располагайся, Энар, нам предстоит ожидание…

Время протекло стремительно.

Там, где стены подземного зала смыкались с полукружьями сводов, покоились Глаза Трейи, закрытые золотыми веками. Святилище располагалось под основанием самой большой из трех кристаллических пирамид. Сюда не имел доступа даже сам император. Древний закон запрещал смертному появляться перед Очами Невесты Солнца, — ее взгляд испепелял любого. Трейя «просыпалась» один раз за долгий период, известный только Ольвиусу и двум жрецам Храма Света.

Страх сольгерийцев перед Трейей был столь велик, что никому и в голову не приходило нарушить закон. Одним своим дыханием Невеста Солнца могла навеки погасить сознание любопытного, отняв у него надежду на возрождение души. Более ужасного наказания нельзя было придумать.

— Она просыпается, — сообщил Магистр.

Энар отважно обратил взор на золотые веки Трейи, которые дрогнули и медленно поползли вверх. Он был посвящен в тайну Солнечной Девы, как, впрочем, и во все тайны империи.

Золотые ресницы по краям век были украшены бриллиантовой россыпью. Под ними угадывалась туманная бездна. В торжественной немоте оба бездонных Ока открылись…

Они ничем не напоминали глаза человека, — два темных провала в никуда. Там, в непостижимой тьме, зарождались движение и свет.

Величие этого зрелища заворожило Энара, и даже Ольвиус слегка подался вперед, навстречу исходящему из Глаз Трейи сиянию. Оно приобрело вид выпуклых зеркальных поверхностей, на одной из которых появилось голографическое изображение созвездия.

— Вот и Улитка! — восхитился Магистр. — Далекая Тхаа…

Второе Око Трейи неожиданно воспроизвело еще одно знакомое созвездие.

— Золотая Рыба! — воскликнул Энар. — Что это значит? Между Рыбой и Тхаа есть какая-то связь? Но…

Созвездие Рыбы исчезло, и на зеркальной выпуклости появился правитель Пеллактура. Он приподнял ладони одну над другой, словно держал невидимый шар. Между ладонями что-то вспыхнуло и погасло. Эта краткая вспышка содержала всю информацию, которую предстояло осмыслить вождям Сольгера.

Глаза Трейи закрылись. Из-под блестящих ресниц струился туман, но и он вскоре истаял. Ничто не напоминало о происшедшем контакте с Пеллактуром. Золотые веки плотно сомкнулись, заняв свое привычное положение. Святилище обрело прежний вид.

Ольвиус и Энар, потрясенные, молчали. Ни говорить, ни думать не хотелось. Далекая колыбель цивилизации Сольгер протянула своим детям руку помощи. Не поздно ли?

— Никто не обязан о нас заботиться, — заявил Магистр. — Каждый сам выбирает дорогу, чтобы идти по ней.

— Мы запутались, — возразил Энар. — Мы на распутье…

Ольвиус разразился хохотом.

— Мы в тупике, Энар! Когда ты научишься видеть правду?

Магистр опять был прав, но от этого тоскливая тревога только усилилась.

— Что сказала Трейя? — спросил предводитель Воинов. — Я не все понял.

— Прежде всего, успокойся. Сядь и закрой глаза, останови мысли.

Энар последовал совету и через мгновение уже созерцал внутренним взором Землю с высоты полета лейриса…

Можно было различить огромный участок суши посреди океана. Энар увидел, как планета содрогнулась, подняв гигантскую волну, которая крушила все на своем пути… Вместо одного куска суши образовались три острова, — один большой и два поменьше.

Внезапно все темнеет. Ледяной ветер швыряет сверху полосы снега, ломает деревья, срывает с домов крыши. В черных небесах несутся адские всадники… — летящие вуроны. Они сбиваются в стаю, превращаясь в одну громадную темную птицу, у которой над клювом знак: три сверкающих алых точки, обведенные золотым кругом. Уже ничего не разглядеть, кроме этого знака. Он приближается, растет, заполняет собой все пространство, погружает в оцепенение…

— Энар! Вернись!

Голос Ольвиуса долетел до Энара и вырвал его из мрачного кошмара…

— Энар, я здесь!

Голос прогремел у него в сознании, как разряд молнии. Воин с трудом пришел в себя.

— Что это было? — прошептал он, не в силах оглянуться по сторонам. — Где мы?

— Все там же, — усмехнулся Ольвиус. — В святилище Трейи.

— Я больше не хочу смотреть в ее Глаза. Она едва не поглотила меня!

— Это не Трейя…

— Все равно.

— Но ты еще не все узнал…

Отставной генерал с супругой вернулись из санатория, и Лена освободилась. Но отпускать дочку Слуцкие не торопились.

— Чего тебе сидеть в городской квартире? — уговаривала ее генеральша. — Ты только посмотри на себя! Как с креста снятая. Будто ты ниву пахала, а не валялась сутками на диване. Мы думали, ты на свежем воздухе отдохнешь, сил наберешься…

— Нора, оставь девочку в покое, — вмешался отец. — Пусть едет, если хочет.