«Неудобно!» — подумал Виссагор. В его мире не существовало ничего столь жестко закрепленного.

За первым рядом колонн он обнаружил второй, точно такой же. За вторым рядом колонн шел третий…

Виссагор заблудился. Здесь не было коридоров, стен и поворотов — только колонны, колонны, колонны — твердые, несокрушимые. Они примелькались, приручили к себе Виссагора. Между ними гулял ветер. Они были повсюду…

«Возможно, хранитель Озера потерялся среди этих молчаливых колонн, — подумал Виссагор. — И не смог найти дорогу обратно».

Внезапная догадка осенила его. Неужели Зыбкое Озеро — тот самый загадочный вход? Но куда? В Бездну? Где же тогда Черная Голова?

Виссагор блуждал между колоннами. Он не мог сообразить, что движется по кругу.

Наконец, ряды колонн выстроились в некое подобие коридора, который привел Виссагора в сад исполинских «деревьев», изваянных из твердого темного материала. Их короткие ветви с заостренными концами напоминали шипы. Внезапно «деревья» расступились, и гость очутился в безжизненной песчаной пустыне. По ее краям возвышались рыжие скалы. Невероятно твердые, — это Виссагор понял с первого взгляда. Для него скалы не являлись препятствием. Виссагор легко мог проникнуть за них, но у него не возникло ни малейшего желания сделать это.

Посредине пустыни стояло маленькое сооружение в виде сундучка, накрытого крышкой. Оно-то и привлекло внимание Виссагора. На крышке сидел скрюченный уродец, похожий на дракона со сложенными за спиной крыльями.

Виссагор приблизился. Уродец не шелохнулся, только вспыхнули красным его глаза.

— Как тебя зовут? — обратился к нему хранитель.

— Сиферо, — ответил уродец. — Я страж Черной Головы.

Он расправил перепончатые крылья, и крышка сундучка откинулась. Виссагор заглянул внутрь. Глубокий нескончаемый колодец уходил отвесно вниз. Мгновение спустя Виссагор стремительно летел по колодцу, делая безуспешные попытки зацепиться за что-нибудь, задержаться.

— Эй, Сиферо! — возмутился он. — Я тебя не просил!

— Ты проявил интерес, — невозмутимо ответил страж.

Полет Виссагора замедлился. Стенки колодца закруглялись, превращаясь в трубу. Из трубы Виссагор увидел стремительное приближение Черной Головы. Это было отверстие в никуда, имеющее форму головы лошади.

Тьма поглотила Виссагора прежде, чем он успел осознать происходящее…

Его окружили светящиеся точки. Они были рассыпаны повсюду, завораживая гостя своим мерцанием. Виссагор ощутил себя рассеянным среди них. Он не мог сосредоточиться в этой тьме, полной сияющих точек, не мог определить, как он попал сюда. Зыбкое Озеро, ряды блестящих колонн, пустыня, сундучок и бездонный колодец смешались в его сознании…

Страж был ни при чем. Разве кто-то приглашал Виссагора в пустыню, предлагал открыть сундучок? Он сам! Сам…

Любой бы на его месте поддался соблазну свалить все свои неприятности на крылатого стража. Мог бы предупредить, между прочим! Небось целую вечность сидит на коварном сундучке, как пристегнутый. Не может не знать, к чему приводит неуместное любопытство.

Виссагор допустил нелепую слабость, и страж Черной Головы этим воспользовался…

Со всех сторон Виссагора окружала все та же чернота и те же сверкающие точки.

Он попытался поближе рассмотреть их, приноровиться к ним. И сразу уменьшился в размерах. Издалека зрелище впечатляло, но вблизи…

Виссагор разочаровался. Бесчисленное количество отвердевшей энергии различной плотности в виде круглых частиц. Ничего красивого. Примитивно…

Виссагор отдалился, и картина светящихся точек снова захватила его.

Хитро придумано. Кто-то проделал нешуточную работу, создавая и поддерживая все это.

— Эй, Властелин Точек, покажись! — обратился к неведомому хозяину Виссагор. — Твой мир называется Черная Голова? Отзовись…

Незримый хозяин ничем не выдал своего присутствия. Он словно не замечал незваного гостя. Уродец и тот общался охотнее. Виссагор даже почувствовал симпатию к маленькому крылатому стражу. Безжизненная чернота, полная подвешенных вращающихся частиц, порядком утомила его. Чем тут можно заниматься?

Виссагор не сразу осознал свою ошибку. Он совершенно напрасно ждет чего-то. Никто ему ничего не станет объяснять. До всего придется доходить самому.

Ему стало неуютно, захотелось домой, в пустынное предместье Города, где у пещеры ласково журчит родничок. Виссагор так явственно, отчетливо представил себе лепет родничка, свое любимое кресло с высокой спинкой, деревья, льнущие к изгороди, которая появляется и исчезает по прихоти хозяина…

— Что со мной? — удивился он, в тот же миг оказавшись на берегу Зыбкого Озера. — Это все Лабиринт, его зеркала… его туман. Он навевает опасные грезы. Я пропитался его дурманом. Забыл, где нахожусь…

— Ты вернулся, — шепнул Виссагору кто-то невидимый.

— Агарисий? Это ты, учитель?

— Как путешествие? — отозвался невидимка. — Тебе повезло, Виссагор. Черная Голова так просто не отпускает.

— Я все-таки побывал там?..

Поездка в скит казалась бессмысленной, но… слова отшельника задели Широкова за живое. Деньги, все эти «всесильные бумажки», вершащие судьбы мира, впервые явили ему свое истинное лицо. Сила денег иллюзорна, когда дело касается серьезных вещей.

Раньше подобные мысли приходили к Широкову разве что на кладбище. И принцы, и нищие лежали в одной и той же земле. Различие между ними выражалось в виде могильных камней разной стоимости. У богатых это были массивные помпезные памятники, у неимущих — покосившиеся кресты и дешевые надгробия. Неужели жизненный итог заключается в мраморной махине над последним пристанищем?

«Бессмыслица… — думал Павел. — Подлая, лживая бессмыслица! И ради этого совершают невозможное? Идут на подлог, обман, проливают кровь? Взять хоть меня. Я богат. «Великая» гонка завершилась, конец близок. А где же начало? Новое, прекрасное начало, которое оправдало бы все жертвы? Я осуществил свою мечту. Но она как будто отдалила меня от чего-то действительно важного. Чем мне теперь заняться? Политикой? Благотворительностью? А дальше? Дальше? Что говорил Харлампий? Правды нет, думать не надо… Странный, безумный человек. Впрочем, кажется, я еще более безумен, чем он…»

Его самобичевание прервал телефонный звонок. Это была Таня. Ужасно некстати.

— Да?

— Павел, ты… совсем не хочешь меня видеть? — она плакала. — Почему ты не приезжаешь к нам? Мальчики соскучились, и я тоже.