Мне было ровным счетом все равно как ко мне обращаются пациенты. До звания доктор я так или иначе еще не доросла.

— Девушка с бейджиком по имени Аиша Роудс предупредила меня, что у вас не так много времени и скоро конец вашего рабочего дня, но вы согласились поставить мое посещение в противовес своим интересам и личной жизни…

— Это моя работа, — я не заметила, как напряглась, и с силой сжала ручку, едва не разломив ту напополам.

Мужчина привстал, снял пальто и перекинул через спинку стула, присаживаясь обратно. От него приятно пахло дорогим парфюмом. Я неотрывно следила за дейтсвиями незнакомого человека и в этот момент видение, промелькнувшее в сознании как вспышка, подало четкую картинку: где и при каких обстоятельсвах случилась наша первая встреча. Мне не показалось. Мы виделись с ним не впервые…

— Что у вас случилось? — я смотрела в суровое лицо незнакомого мужчины, думая о том случайность ли этот визит или нет?

В первый раз я увидела этого человека у лифта, когда Рик сказал мне что является агентом ФБР, затем фотокарточка с изображением этого человека в папке, что случайно скатилась с приборной панели, когда мы направлялись с Риком домой… Он специально подослал ко мне этого мужчину, чтобы тот за мной следил или это было простое стечение обстоятельств? Кем был этот человек? Являлся членом организации? Не исключено.

— Наверно, с моей проблемой сталкивается каждый второй человек, если не первый — гибель близкого человека… — мужчина слегка улыбнулся, едва приподняв уголки рта, а у меня внутри все сжалось и чувство такое будто царапнули острым коготком за живое, подцепили и потянули на себя. Я подумала о Стэнли и вспомнила всю ту боль, что пережила… — По-хорошему ведь со временем должно становиться легче?

Голос мужчины был мягким и обволакивающим, во взгляде плескалась заинтересованность — ни капли боли или нескончаемой муки. Мне даже показалось он просто зашел пофилософствовать на тему жизни и смерти. Но, тем не менее, я больше не думала о возвращении домой, а с интересом наблюдала за собеседником.

— Меня зовут Торен. Торен Уокс, — представился мужчина. — Не так давно я столкнулся с тем, что похоронил близкого мне человека и… не могу справиться с этой болью, — какое-то время я пребывала в ступоре, внимательно рассматривая лицо мужчины.

Тема смерти с моими пациентами была для меня не нова, но в обществе этого человека было трудно настроиться на какие-то правильные и профессиональные мысли. Вопросов, наверно, потому что было не меньше. А задать их права не имела. Это не я пришла к нему, а он ко мне. И просил слов поддержки и понимания, возможно советов.

— Сколько времени прошло с момента смерти близкого человека? — по сути, каждый раз я ощущала себя жилеткой.

Работа психоаналитика во многом заключалась в том, чтобы выслушать, поддержать, пожалеть, помочь словами… когда это все не оказывало воздействия, то в ход шли рецепты с лекарственными препаратами.

— Достаточно, чтобы научиться жить с этой болью.

В каждом слове и легком движении читалась уверенность, а в глазах было столько энергии и жизненного опыта, что я ощутила себя не в своей тарелке, словно это я пришла с визитом к мужчине, а не наоборот.

— Аиша Роудс упомянула о том, что вы тоже недавно потеряли родного брата? — в меня будто умышленно кидались камнями.

Еще немного и один из булыжников прилетит прямо в цель, сбив меня с ног.

— Да, — я надела на лицо невозмутимую маску. — Но как видите, не упала духом, устроилась на работу, продолжила жить. Никто не говорит, что это просто, но вы правы, время учит жить с этой болью. На многие вещи спустя время смотришь немного иначе.

— А что делать с тоской? Или, например, внезапно вспыхнувшими чувствами к человеку, который внешне похож на погибшего? — мне почему-то показалось, что со мной игрались, закидывали наживку.

— Это была ваша жена? — сделала я предположение, продолжая сохранять невозмутимый вид. Точнее его остатки.

— Неважно, — меня окатили ледяным тоном и таким же взглядом, отчего я заерзала на стуле и, выпрямив спину, продолжила разговор:

— Почему бы и не попробовать. Может быть, клин вышибет клином? Кем бы ни приходился вам человек, которого рядом с вами больше нет, ваша-то жизнь продолжается.

— И как вы сами давно к ней вернулись? — проницательные карие, почти черные глаза прожигали насквозь. — Тоже применяли подобную практику?

— Не совсем, — но очень близко. — Много пила, плакала, а потом надоело, — и я почти не врала, умолчав лишь о «клине», то есть Рике.

— Правда? — в глазах мужчины загорелся интерес.

— Внутри у вас пустота и боль, и кажется, что нет ничего, что бы вытолкнуло вас на поверхность… Но это не так. Зачастую мы сами не отпускаем прошлое, держимся за него как за спасательный круг, боясь тот отпустить и уйти ко дну. А что если попробовать? Ведь плавать же вы умеете?

Мужчина кивнул, а я продолжила:

— Начинать всегда трудно, но и дети учатся ходить с нуля. Ошибаются падают… Кстати о детях… Пока вы или я занимаетесь самоуничтожением, ищете где допустили ошибки в прошлом — сходите к больному ребенку в центр. У меня есть два маленьких пациента. Вам кажется, что вам больно от потери близкого человека? Вы просто не видели эти глаза… маленькие детские глаза наполненные таким желанием жить, что ком подкатывает к горлу. Когда сморишь в это чистое маленькое и светлое лицо, думаешь о том сколько же ты не увидишь малыш… Сердце рвется на части и все свои беды и потери приобретают несколько иной характер.

— И когда вы к этому пришли? — по интонации голоса можно было предположить, что мои слова никак не тронули человека в кресле, но по глазам, которые загорелись в лихорадочном безумстве, я поняла что зацепила за живое. Точнее подцепила острым коготком и потянула на себя.

— Внезапно. Но так происходит с большинством. Те кто обладает хоть какой-то силой и упорством, так или иначе выползает на свет. Вы точно не из того числа кого можно было бы отнести к слабакам, — сделала я заключение.

— Очень тонко, — мужчина поджал губы. — Но это все