на папоротники с цветами, а на человеческий череп, лежащий на пне в комплекте с зубами и нижней челюстью.

Не зависимо от того, сколько тел и скелетов вы видели, нахождение цельного человеческого черепа с пустыми глазницами и безжизненным оскалом, всегда пугает и выворачивает наизнанку. В других случаях, когда были отделены головы, можно было предположить, что это работа животных. Это же, я знал, была проделка извращённого человека, играющего с нами. Череп на пне был посланием. Он говорил: «Ты тут, но я на шаг впереди и всегда буду».

Странная вещь произошла на следующий день, когда мы проводили более обширные поиски. Со своими детьми приехала Барбара Кьюбик-Паттен, самозваный экстрасенс и доверенное лицо Мелвина Фостера. Само по себе это не было необычно. Барбара продолжала вовлекать себя в дело, хотя мы больше не были так сильно сосредоточены на Мелвине. В тот день мы отвадили её. Она проехала пару миль, остановилась и вошла в лес. Там она заметила кусок клеёнки, подняла его и нашла разложившееся тело. Длинные волосы, всё ещё остававшиеся на черепе говорили, что, скорее всего, это была женщина. Мы определили, что ею была 22-летняя Тина Мэри Томпсон. В последний раз её видели в мотеле на «Полосе» в июле 1983 года.

Поскольку это второе тело было только частично разложено, его было труднее перенести, чем скелет, где не осталось ничего, кроме костей. Я чувствовал разочарование, злость и отвращение к монстру, ответственному на столько смертей. Теперь у нас было двадцать три тела и ещё десятки сообщений о пропавших молодых девушках, работавших на улицах.

Как бы я не пытался предотвратить это, дело вело меня тропами, которые я не мог разглядеть многие годы. Несмотря на то, что я выражал убедительную профессиональную отстранённость, моя семья, друзья и коллеги заметили изменения.

Моя жена испытала их на себе самым прямым и тяжёлым образом. Это случилось примерно в то время, когда продолжали скапливаться тела и казалось, не было пределов для машины убийств, которую мы пытались остановить, – что-то во мне щёлкнуло. Я начал подвергать сомнению саму идею человеческого сострадания. Я перестал говорить Джули «я люблю тебя», – также, как и она. Я не мог слышать эти слова, когда в мире было так много зла и так много жертв, которые больше никогда их не услышат.

Джули спокойно согласилась с моей просьбой. Она сдерживала свои обычные любовные порывы. Через много лет я почти забыл, что попросил её сделать столь болезненную вещь. Но однажды она вспомнила и объяснила, насколько это было больно. И я ясно понял, как «Убийца с Грин-Ривер» заставил и её заплатить свою цену.

Столько всего происходило в расследовании, что общение играло ключевую роль. Мы пытались свободно делиться информацией и стали еженедельно собираться на завтрак в кабинке местного ресторана. Эти брифинги имели решающее значение, если мы хотели сохранить общую картину дела.

По мере приближения лета 1984-го, я видел, что мы добивались прогресса по многим направлениям. Мы подали заявку на получения гранта для компьютеризации всех собранных данных и получили предварительное одобрение. В конечном счёте, сотрудники и волонтёры начали заносить всю имеющуюся информацию – зацепки, регистрации автотранспортных средств, рыболовные лицензии, записи об арестах и так далее, чтобы мы могли обнаружить мужчин, подходящих под профиль убийцы.

В то же время несколько подозреваемым появилось в результате расследования, проведённого на уровне улиц. В этом списке был и Мелвин Фостер, но я поостыл в его отношении. Он провалил тест на детекторе лжи, но я начал думать, что он утаивал нечто другое, а не убийства Грин-Ривер. Стоит признать, он находился под плотным наблюдением, когда были совершены более поздние убийства. Трудно было представить его виновным. Кроме того, он очень хотел сотрудничать. Дабы очистить себя, он вызвался принять «сыворотку правды» (запрос, отклонённый нами по юридическим причинам) и стал общаться со мной, будто я был его хорошим другом.

Тем временем детективы целевой группы очень быстро выявляли новых возможных подозреваемых. Одним из них был Гэри Риджуэй, которого в мае 1984-го доставил на допрос детектив Рэнди Маллинакс. На Риджуэя указала проститутка по имени Ребекка Гуэй. Она пришла к нам с рассказом о нападении, случившемся осенью 1982 года. Во время работы на «Полосе» она села в бордовый пикап, водитель которого предлагал двадцать долларов за оральный секс. Она сказала ему найти укромное место, где они оба вышли наружу.

Всё приняло дурной оборот, когда клиент не смог получить эрекцию. Внезапно он обвинил её в том, что на кусала его за пенис, ударил и толкнул на землю. Затем он схватил её удушающим хватом. Ужаснувшись, что оказалась рядом с «Убийцей с Грин-Ривер», она начала биться за жизнь, крича, что у неё есть семья и она не хочет умирать. Ей удалось вырваться; нападавший сделал в её направлении несколько шагов, а затем вернулся в грузовик и уехал.

Два года страх удерживал Ребекку от признания, но чем больше она слышала об «Убийце с Грин-Ривер», тем сильнее чувствовала желание говорить. Когда она пришла к нам, то всё ещё была способна вспомнить каждую деталь нападения, включая тот факт, что видела рабочий пропуск водителя. Он был выдан компанией по производству грузовиков в Кенворте. Рэнди показал ей серию фотографий, включая Риджуэя, сделанную после его ареста в ходе оперативного эксперимента[14] в сфере проституции. Она выбрала его.

Слева направо: детектив Райкерт, детектив Рэнди Маллинакс, и сержант Фрэнк Этчли обсуждают дело, примерно 1984-85 г.

Когда детектив Маллинакс встретился с Риджуэем, тот признал стычку с Ребеккой Гуэй. Но настаивал, что слишком остро отреагировал на укус и, как только понял, что сделал, тут же отпустил девушку. Ему тяжело было что-то отрицать. Мы знали о его частых посещениях «Полосы», а она опознала как его, так и его грузовик. Однако, Рэнди Маллинакс не знал, что в мае 1983-го полиция Де-Мойна приходила к дому Риджуэя по делу Мальвар. Эта информация не была нам передана.

В сумасшедшем мире сутенёров, клиентов и проституток не было ничего экстраординарного в истории Ребекки Гуэй и Гэри Риджуэя. Но для уверенности Рэнди спросил, не хочет тот пройти тест на детекторе лжи. Риджуэй тут же согласился и вернулся в назначенный день. Тест проводил очень опытный оператор полиграфа, и он не заметил никаких признаков обмана. Риджуэй остался человеком, представляющим для нас интерес, но без конкретных улик и в виду большого количества похожих подозреваемых, был перемещён далеко вниз списка.