Когда стемнело, они устроили стоянку и, достав из мешка припасы, приступили к ужину. Тора сидела какая-то вялая, не притронулась к вяленому мясу и только молчала, рассеянно глядя перед собой. Обычно смуглое лицо её казалось сейчас пепельно-серым.

– Тебя не тошнит? – озабоченно спросила Усаги. – Она принесла ей листья дикого огурца и велела пожевать. – Они горькие, но тебе сразу станет получше.

Тора пожевала и скривилась.

– Нет, не тошнит. Просто голова раскалывается.

Гору потёр свои огромные ладони и осторожно приложил их к вискам Торы.

– Так не лучше?

– Ничуть. – Она оттолкнула его и слабо улыбнулась. Потом свела брови, как будто от боли. – Кажется, что-то рвётся изнутри наружу.

– Может, новое видение? – подумала вслух Усаги.

Ину нахмурился.

– Не нравится мне это, попробуй выпить воды.

Пока Тора пила, Усаги нащупала у себя в кармане железный камень, и тут её осенило.

– Этот кусочек тигровой руды отвалился от ствола Древа Стихий, когда тебе было видение бабочки. Подержи его в руках – вдруг ещё что-нибудь увидишь?

– Не знаю, Усаги, – в глазах у Торы промелькнул страх. – То, что случилось у Древа Стихий, меня испугало.

– Но то твоё видение оказалось правдой, – сказала Усаги. – Не бойся, я с тобой. И обещаю, что всё будет хорошо.

Ину и Гору переглянулись.

– Ты уверена, Усаги? – спросил Наследник Воина Собаки.

Вместо ответа Усаги решительно протянула подруге железный камень.

– Держи его в руках и попробуй «владение умом». Я уверена, что поможет.

Тора скривилась и стиснула виски ладонями.

– Ладно, давай.

Она взяла камень и сжала его в руке. Потом, как сидела, выпрямила спину и закрыла глаза. Вскоре дыхание у неё сделалось спокойным и ровным. Потом веки стали подрагивать, на лбу появились складки. Теперь она дышала часто и прерывисто. С губ слетел слабый возглас, и по щеке поползла слеза. Прошло несколько минут, показавшихся им вечностью. Потом Тора судорожно выдохнула и открыла глаза. Зажмурилась от света и улыбнулась. Цвет возвращался к её щекам.

– Ты оказалась права, Усаги. Это было видение, которое просилось выйти наружу.

– И что же ты увидела? – спросил Гору.

Тора покрутила камень между пальцев.

– Снова – Молот. Он лежал на белой мраморной плите, окружённый голубым сиянием. От него было ощущение тепла и покоя. Так чувствуешь себя в кругу родных. Потом я услышала обращённый ко мне голос. Он напоминал голос отца, но исходил от Молота.

– Говорящий молот? – удивился Гору. – И… и это всё?

– Да. И голова у меня больше не болит, – с облегчением сказала Тора. – Я не очень-то умею толковать сны. Но точно знаю, что мы на правильном пути.

Утром, с наступлением часа Дракона, они продолжили путь, мчась через холмы, долины, мелкие речушки и озёра. Солнце незаметно пересекло небосклон. Позади остались дикие безлюдные леса, луговины и пустоши. Потом началась высохшая каменистая земля, с редкой растительностью, почти не защищавшей от солнца.

Они сбавили скорость и остановились. Солнце уже начинало садиться, отбрасывая длинные тени. Впереди высились огромные курганы, между которыми в земле зияли чёрные пропасти. Клочья дыма поднимались к небу, и вся долина была погружена во мглу.

– Это они и есть? – выдавила из себя Усаги.

Ину хмуро кивнул.

– Они. Восточные Копи.

Кроваво-красное солнце опускалось в густую мглу над долиной. Всюду, куда доставал взгляд, пейзаж был изуродован чёрными воронками вперемежку с высокими курганами, похожими на огромные полипы. Из плавильных печей поднимались длинные перья дыма. Слух Усаги различал стук молотков по камню, свист бичей и чьи-то истошные крики.

– Восточные Копи разрослись ещё больше, – сказал Ину. – И вонь ощущается аж отсюда. – Он вытащил из мешка длинный отрез материи и завязал его поверх носа и рта наподобие маски.

Гору потянул носом и покачал головой.

– Дым вижу, а запаха совсем не чувствую.

Несмотря на серую пелену, застилавшую горизонт, небо было как будто в огне. В наступающих сумерках Усаги заметила пляшущие в отдалении огни факелов. Где-то раздавался скрип колёс и нетерпеливое мычание быков, ждущих, пока телеги доверху нагрузят рудой и драгоценными камнями.

Тора окинула взглядом долину и нахмурилась.

– Тут полно Стражников, – сказала она. – Лучше держаться от них подальше.

– Легко сказать, – потёрла нос Усаги.

Восточные Равнины Мидаги издавна снабжали королевство драгоценными камнями и металлами, а поля Западных Равнин давали щедрые урожаи риса. Но с тех пор, как трон занял Синий Дракон, большая часть урожая стала отсылаться в соседние королевства в качестве дани. Теперь Восточные Копи поставляли золото и серебро для вайянцев и улагцев, а кроме того, Король-дракон ссылал сюда своих врагов и всякого, кто представлял угрозу для его власти. Теперь здесь работали тысячи мидагцев. Копи разрастались всё больше. Никогда ещё Мидага не производила столько богатств. Но при этом народу доставались только непосильный труд и страдания.

Тора продолжала изучать глазами окрестности. Укрыться здесь было почти что негде.

– Хорошо, что быстро темнеет, и всё же тут слишком открытая местность для стоянки. Лучше будет остановиться в тех холмах. – Она показала рукой.

В сгущающихся сумерках они устало побрели вслед за Торой. Усаги ни разу не была в этой части острова, но всю жизнь боялась, что её сошлют на копи, и сейчас ей было как-то не по себе. Эти ужасные звуки, не слышные для остальных, преследовали её на каждом шагу. Хорошо Ину – сделал себе повязку и не чувствует никаких запахов. Она порылась в карманах – не найдётся ли чем заткнуть уши, и, разочарованно вздохнув, двинулась дальше.

Но Ину тоже не испытывал никакой радости. Когда они приблизились к холмам, он опустил повязку и принюхался снова.

– Здесь пахнет смертью, – пробормотал он. – Будьте настороже и держитесь вместе.

Усаги крепче сжала посох и насторожила уши. Потом нащупала амулет и Кольцо и вздохнула с облегчением: в случае чего Кольцо будет им в помощь.

Небо сделалось совсем тёмным, если не считать слабого сияния от восходящего над горизонтом месяца. Теперь они почти вплотную приблизились к черневшим в ночи холмам, похожим на множество огромных спящих черепах. Усаги вскрикнула.

– Ты что? – обернулся к ней Ину.

– Кажется, я поняла, почему ты учуял смерть, – сказала Усаги. – Это не холмы – могильники.

Тора так и охнула.