В Казань беспрепятственно вступил хан Сафа.

Сафа-Гирей. Утямыш-Гирей. Регентство Сююн-Бике. Правительство оглана Кучака

По справедливому замечанию Н. П. Загоскина, «новое царствование открылось террором»[170]. Казнены были князь Чура Нарыков, князь Кадыш, князь Баубек и другие сторонники союза с Россией[171]. В сентябре в Москву прибыла партия эмигрантов — князья Кулыш, Терегул, Бурнаш, братья Нарыковы и другие в числе 76 человек. Новое правительство составилось из крымских татар.

Партия сторонников союза с Россией, работавшая непрерывно с 1531 года, в течение 15 лет, оказалась разгромленною. Восточная партия, удерживавшая власть в течение 10 лет, с 1535 по 1545 год, вернула себе преобладание. Политика русской партии потерпела крушение, кружок царевны Ковгоршад и князей Булата Ширин и Чуры Нарыкова окончил свое существование. Если когда в Казани происходила ожесточенная борьба, так это именно в промежуток от 1530 по 1546 год. Из борьбы вышли победителями сторонники союза с Турцией, а не с Россией. Коалиционное правительство, существовавшее 10 лет, рухнуло в 1545 году: репрессии хана Сафы по отношению к князю Булату повлекли за собой падение восточной партии, но после двукратных попыток она вернула себе власть, и в результате победа осталась за фанатически настроенными националистами.

В ответ на реставрацию хана Сафа-Гирея русское правительство предприняло небольшой набег на казанские земли — воеводы доходили до устья Свияги, разграбили и сожгли ряд селений: «Казанские места многие повоевали и привели к Москве сто человек черемисы»[172], но напасть на Казань не решились. Между Казанским ханством и русским правительством восстановились добрососедские отношения, какие были и во второе царствование хана Сафа-Гирея. В марте 1549 года хан Сафа-Гирей скоропостижно скончался. Он имел всего 42 года и был в расцвете сил и здоровья. По поводу неожиданной смерти составитель «Казанского летописца» не преминул сочинить целую басню: «И царствова два лета, изверже окаянную свою душу вон от себе. Оле судеб божиих! Его же меч и копье не уби — а многажды на рати смертные раны возложаху нань — той же пиян, руце свои и лице и нози умывая, напрасно запенся ногама своима, и ударися во умывальный теремец главою своею, и заразися весь о землю, и вся составы тела его расслабеша, не успевшим предстоящих ему ухватити. И от того умре того же дни, рече сие, яко кровь христианская уби мя». Если откинуть вымышленные подробности, мы имеем дело со скоропостижной смертью: с ханом произошел внезапный удар, и он быстро скончался. Вымышленная бытовая деталь — упоминание о том, будто хан споткнулся от того, что был пьян, — должна быть приписана тому излюбленному автором «Казанского летописца» насмешливозлому тону, с каким он постоянно изображает несчастья и неудачи казанцев, и потому отнесена к области фантазии.

Крымский историк XVI века Мустафа аль-Дженнаби дал следующую оценку деятельности покойного хана: «Сафа-Гирей хан был одним из величайших и могущественнейших государей. Правил он в продолжение 27 лет; в его время государство благоденствовало, и под защитою его победоносного оружия владения процветали»[173].

Со смертью хана Сафа-Гирея на очередь встал вопрос о престолонаследии. У хана было несколько жен. В переписке князя Юсуфа Ногайского с русским правительством упоминается о женах хана Сафы, которые зимовали в 1546 году в ногайских улусах[174]. Одна из жен была дочерью Шейх-Мамая Ногайского, ив 1535 году она возвратилась с мужем в Казань[175]. Другая жена была вдова Джан-Али, царица Сююн-Бике, дочь Юсуфа Ногайского. Еще одна из жен хана Сафа-Гирея, на которой впоследствии (в 1551 г.) женился хан Шах-Али, упоминается в «Царственной книге»[176]. Составитель «Казанского летописца» перечисляет пять жен хана Сафа-Гирея, но трудно решить, насколько этот список правдоподобен: тут мы не видим дочери Шейх-Мамая, но видим и царевну сибирскую, и царевну астраханскую, и крымскую княжну из рода Ширин, и русскую пленницу — «дщерь некоего славного князя», умершую в Казани в третье царствование Сафа-Гирея; последнею названа Сююн-Бике.

По смерти Сафа-Гирея у него осталось несколько сыновей, из которых трое было взрослых и один младенец — сын Сююн-Бике. Два взрослых царевича, Мубарек и Булюк, жили в Крыму при дворе хана Сагиб-Гирея; один — сын русской пленницы — не имел права на ханский престол; младший, Утямыш, родился в 1546 году. Вопрос о престолонаследии был довольно запутан. Если верить «Казанскому летописцу», не обошлось без борьбы и соперничества различных придворных влияний: «И по смерти Цареве восста брань велика в Казани, в вельможах его крамола и губительство зло: не хотят бо казанцы меньший больших слушати и покорятися им, коим царство приказано быть берещи; вси бо творяхуся велики; властвовати в Казани хотяху, за сие друг друга убиваше, инии же убежаху из Казани к Москве, на имя царево самодержцево, служити ему»[177].

Мухаммед-Риза в «Ассеб-о-ссейяр» сообщает, что по смерти хана Сафы казанцы послали в Крым предложить престол сыну Сафы царевичу Булюку Гирею, но что хан Крымский Сагиб не согласился отпустить царевича и заключил его в тюрьму[178]. Мухаммед-Риза добавляет, что хан Сагиб сообщил в Константинополь о предложении казанцев. Целью хана Сагиба, по словам Мухаммед-Ризы, было то, чтобы султан Турецкий назначил ханом в Казань жившего тогда при оттоманском дворе Даулет-Гирея, сына Мубарек-Гирея и внука Менгли-Гирея. Сагиб боялся Даулета и думал погубить его, когда он прибудет в Крым, проездом в Казань. Уловка хана Сагиба была, по словам Мухаммед-Ризы, одной из причин его собственной гибели. Султан, уже сердитый по различным причинам на хана Сагиба, действительно назначил Даулета ханом Казанским, но только для вида; в действительности же определил его ханом Крымским. Даулет прибыл в Крым и сверг хана Сагиба[179]. Русские источники также упоминают, что по смерти хана Сафы казанцы «в Крым послали многих послов просити помочи — сверстного царя», и одно из таких посольств — «Урак с товарищи» — было перехвачено русскими[180].

Таким образом выходит, что после смерти хана Сафы на престол был избран царевич Булюк, живший в Крыму, но хан Сагиб не дал согласия на эту кандидатуру и испросил у султана Сулеймана назначения на казанский престол царевича Даулета, жившего в Константинополе. Царевич Булюк был арестован и заключен в Инкерманскую крепость. События эти подробно изложены крымским историком XVIII века Сеид-Мухаммедом Ризой: «Сахыб-Герай знал, конечно, по опыту, что всякий член их Герайского дома, проживающий в Порте на пенсии, в сущности есть соперник царствующего хана и