успел, но девушка неожиданно подала голос. Она стала без остановки бормотать одни и те же слова: «Фавн… спаси меня от него…» Жених вызывал к ней лекарей, но что бы они ни делали, все было безрезультатно: они не знали, что с ней и как избавить ее от недуга. Девушка пришла в себя, но так и не смогла оправиться. Она чахла с каждым днем и просила вернуть ее к фавну.

Но было и хорошее в этой истории. Благодаря смелости ее жениха вся округа узнала, кто виновник их горя. Мужчины всей деревни вооружились факелами и ножами, лезвия которых обильно смазали маслом дикого пиона. Цветы же этого пиона вешали на шею в качестве оберега. У фавна не было ни единого шанса. Мужчины нашли его и убили. Девушка же, по странному стечению обстоятельств, умерла в тот же миг, что и чудовище.

С тех пор прошло много времени, и девушки больше не пропадали в лесах, до нынешних времен — видно, фавн вернулся и снова взялся за свое…

Фред закончил свой рассказ, а я не заметила, как слезы выступили у меня на глазах. Кожу покалывало от озноба, а голова кружилась от осознания: неужели мой Киро убийца? Не может быть! Зачем же тогда он спас меня?

— Но зачем он убивает? — хриплым от слез голосом спросила я.

Фред сузил глаза и посмотрел на меня. В его взгляде застыла ненависть и что-то еще…

— Ему нужно черпать откуда-то силу. Когда фавн слабеет, он может выпить жизнь человека и этим продлить себе существование! — брезгливо выплюнул парень и отвернулся. Ноздри его расширились, и, казалось, будь здесь фавн, он разорвал бы его собственными руками.

Я вспомнила, как Киро поделился жизненной силой со мной, когда я умирала, и мне захотелось оправдать друга. Но потом перед глазами встала иная картинка: измученный Фавн не может прийти ко мне во сне из-за слабости, и его слова о том, что он скоро восстановится. У него получилось прийти как раз тогда, когда пропала девушка. Сопоставив все эти факты, я уже не могла не думать, что Фред может оказаться прав.

— Откуда тебе известна эта история?

Я обняла себя в попытке согреться, но чувствовала, что это не поможет. Мне сейчас ничего не поможет. На улице было тепло — этот озноб пробирал изнутри, потому что шел прямо из моей души.

Фред ухмыльнулся и зло дернул губой:

— Скажем так, я косвенно знал того мужчину, что спас свою невесту. — Он замолчал, давая понять, что на этом его рассказ окончен.

Я задумалась. Может ли случится так, что Киро поделился со мной силой, но следом выпил ее у другой, чтобы восстановиться? Получается, что я ненамеренно стала виновницей чьей-то смерти?

Мои глаза округлились от ужаса, и я спросила:

— Но что случается с теми девушками потом? Почему их не находят? — Закономерный вопрос посетил мои мысли, и я уставилась на Фреда в надежде на ответ, с трудом сдерживая слезы.

— Полагаю, они становятся нимфами. И вынуждены жить в лесу, подле Фавна, бесконечно долго.

— Понятно… — протянула я и вытерла еще одну слезу, скатившуюся по щеке.

Боль разочарования обжигала душу, как кислота. Может, для меня Киро не нес вреда пока что, но для остальных… Или все же и для меня было опасно находиться рядом? Что, если он вернул мне жизнь только для того, чтобы потом вернуть себе силы с лихвой?

Фред внимательно следил за моей реакцией и, как будто видя мои сомнения, почему-то сказал то, что окончательно раздавило во мне надежду на оправдание Киро.

— Если услышишь музыку — говорят, что это скрипка, — ни в коем случае не иди на звук, сопротивляйся. Иначе попадешь в его лапы. Выбираться из плена мелодии будет очень трудно. Но самое главное — это поцелуй. — Фред понизил голос до шепота, и зловещие слова заполнили душу: — Амедеа, его губы несут смерть. Только прикоснувшись к девушке, он может забрать ее жизнь. И чем интимнее прикосновение, тем быстрее идет процесс. Девушка думает, что влюблена. Очарованная игрой, она сама хочет отдать всю себя. Преподносит свою жизнь как подарок, и чудовище с ликованием выпивает ее до дна. Затем глаза его загораются ярким зеленым пламенем, а огонь души в глазах девушки гаснет навсегда. — Фред замолчал и уставился вдаль, о чем-то задумавшись, не замечая, что моя вселенная от его слов рушилась. Все мои чувства к Киро превратились в битое стекло и стали резать душу по живому.

Как я могла не заметить, что влюбилась в чудовище? А эти глаза, когда он меня поцеловал? Они горели ярко-зеленым огнем, немало напугав меня! Но зачем он остановился? Значит ли это, что через сон он не мог выпить мою жизнь? Или просто пока не хотел?

Вопросы колоколом звучали в голове, а я не могла больше терпеть. Казалось, вот-вот меня накроет истерика. Но Фред бы не понял моих слез, вряд ли мне бы удалось убедить его, что мне просто жаль девушек. Хотя это и было правдой, но причина моих слез была в том, что сейчас разбилось вдребезги мое сердце.

Я вскочила и, ничего не сказав, понеслась к дому. Слезы уже катились градом по щекам, а я беззвучно всхлипывала. Практически не видя дороги из-за слез, я молилась лишь об одном, чтобы Фред не последовал за мной, ведь я бы не смогла объяснить, что со мной происходит.

Фред услышал мои мольбы и не стал догонять. Я добежала домой и, свалившись на кровать, разрыдалась в полную силу. Подушка заглушала мою истерику, благодаря этому дедушка не услышал ничего и не пришел узнать, в чем дело. Ближе к полуночи я немного успокоилась и задумалась над тем, что мне делать дальше. Даже если Киро не представлял для меня опасности, это вполне могло быть лишь временно. Нужно сделать так, чтобы он больше не смог забираться в мои сны. И еще в лес больше не ходить. И если со вторым было проще, то с первым могли возникнуть трудности.

Голова разболелась от длительного плача, и мысли никак не хотели собираться в кучу. Я устало прикрыла глаза и вспомнила слова Фреда о диком пионе. Ну конечно! Нужно нарвать побольше цветов, сделать из них обереги и развесить по всему дому. С этими мыслями я провалилась в беспокойный сон. Мне снились кошмары, где зеленые глаза преследовали меня, горели жаждой убийства, но теплый голос звал к себе. Я убегала от него по лесу, но понимала,