— Да ладно, бог с ними, с этими бойфрендами, — сказала я. — Мне как-то без разницы, встречаются с кем фельдшера или в девках сидят. Ты мне лучше про заведующего расскажи, вот про него чем больше, тем лучше. От списка возможных любовниц тоже не откажусь, можешь и про любимые предметы в школе, и про хобби тоже поведать. Этого товарища нужно проверить в первую очередь…

— Так, Андрей Максимович Трубецкой, заведующий… — протянул Мельников. — Ну, что про него можно сказать? Окончил с отличием одиннадцать классов первого лицея, затем учился в медицинском институте шесть лет, тоже окончил с красным дипломом. Два года работал выездным врачом «Скорой помощи», потом поступил на дополнительные курсы по медицине, специализация — психиатрия… Также окончил курсы лечебного массажа, помимо этого, владеет пятью иностранными языками — английским, французским, испанским, итальянским и японским. Короче говоря, полиглот. Год прожил в Японии, в Киото, где работал в медицинском университете. По возвращении сделал себе карьеру, получив повышение, так оказался в кресле заведующего. Судя по всему, человек амбициозный, умный, не привык останавливаться на достигнутом. Семейное положение — не женат, близких родственников не имеет. Мать умерла двенадцать лет назад, отец ушел из семьи, когда Андрею Максимовичу было пять лет. Известно, что у отца Трубецкого своя семья, живет он сейчас в Москве. С отцом Андрей Максимович отношений не поддерживает. Про любовниц, увы, сообщить ничего не могу, этой информацией я не располагаю…

— Ладно, любовниц оставим, — проговорила я. — А ты не в курсе, чем этот Трубецкой занимался в Японии? Почему он поехал именно туда? И зачем тогда вернулся в Тарасов, обычно люди, уехавшие за границу, там и остаются. В России особо делать нечего, поэтому, раз выпадает возможность, народ остается в зарубежных странах.

— А вот это неизвестно, — сказал Мельников. — Мне тоже показалось странным, что Трубецкой вернулся в Тарасов. Семьи-то у него нет, в России ничего не держит. Казалось бы, уехал в Киото — и живи там, радуйся, на сакуру любуйся да на работе зарплату получай. Может, ностальгия его замучила, кто знает? Или не прижился в Японии, климат неподходящий, суши-роллы надоели?..

— Или он придумал какой-то хороший бизнес, — произнесла я в задумчивости, обращаясь, скорее, не к Андрею, а размышляя вслух. — Может, у него какой договор с японскими медицинскими учреждениями и он оттуда получает какие-то препараты? Скажем, подпольно подменяет ампулы или занимается сбытом наркотиков?..

— Идея в принципе неплохая, — одобрил мой собеседник. — Но никаких фактов нет, что Трубецкой поддерживает отношения с врачами из Японии. Просто съездил на год в Киото, вернулся, и все, обосновался в Тарасове. Никаких заграничных поездок, командировок — ничего. В последние годы он даже в период отпуска Тарасов не покидал. Да и отдых особо не брал — в основном занимался работой да повышением квалификации. Этакий весь из себя правильный субъект, золотая голова, светоч медицины. А на самом деле не ясно, что за черти водятся в этой «золотой голове»…

— У тебя еще что-нибудь есть? — поинтересовалась я.

— Это — все, что удалось узнать, — сказал Андрей. — Больше по базам никакой информации найти невозможно, можешь не тратить на это время. Увы, я тебе ничем другим помочь не смогу…

— Да и за это спасибо! — воскликнула я. — И так ты вон сколько всего мне рассказал. Я бы, наверное, полдня возилась с поисковиком и вряд ли бы десятую часть твоей информации нашла…

— Так обычному пользователю все это узнать невозможно, — заметил Мельников. — Чем и хороша работа в отделении, что можно запросто любую базу открыть и все узнать. Частным детективом, конечно, устроиться неплохо, но и свои минусы имеются. К тому же ты вроде не хакер, взламывать компьютеры и базы способностью не обладаешь…

— Поэтому и обращаюсь к Кирьянову и к тебе, — заключила я. — Что ж, Андрюх, еще раз огромное тебе спасибо… Займусь обработкой всей этой информации…

— Да обращайся на здоровье! — сказал Мельников. — Будешь в наших краях, забегай, кофе попьем, студенческую жизнь вспомним… А то правда, сколько времени от тебя ни слуху ни духу…

— Как только, так сразу! — пообещала я и, сославшись на огромный завал работы, попрощалась с Андреем.

И ни капли не соврала — за сегодняшний день мне предстоит переделать уйму дел, жаль, что в сутках всего-навсего двадцать четыре часа…

Первое, с чего я начала свою бурную деятельность — так это с визита на улицу Соколовскую. Что-то подсказывало мне, в деле Натальи Дьяковой замешаны наркотики, поэтому мать фельдшера Елены Стрелковой, которая страдает наркоманией, весьма любопытная персона.

Пока у меня не было достаточно стройной теории по поводу того, как могли быть связаны между собой Ирина Стрелкова, Андрей Трубецкой и Наталья Дьякова.

Единственный вариант, который первым приходил на ум — это что фельдшер Елена ворует наркотики по просьбе своей матери.

Может, та угрожает ей чем-нибудь, заставляет это делать? Тогда куда девать заведующего? Елена платит Трубецкому, тот покрывает ее и помогает раздобыть ампулы?

Пока ерунда выходит, но будем надеяться, что посещение матери-наркоманки фельдшера прольет свет на все это дело…

Снег, напа́давший сегодняшней ночью и казавшийся таким пушистым и уютным, успел местами подтаять, и теперь на улице были сплошные лужи и грязь. Вдобавок ко всему дул сильный ветер, пришлось даже надеть шапку, несмотря на то что я пользовалась своей собственной машиной.

Я с тоской подумала, что после сегодняшних поездок по городу придется ехать на мойку: свой автомобиль я стараюсь содержать в чистоте, ведь за личным транспортом нужно ухаживать, если, конечно, собираешься пользоваться им долгое время…

Дом под номером триста тринадцать на улице Соколовской оказался банальной девятиэтажкой, ничем не примечательной. Просто очередная «коробка», коих в нашем Тарасове понастроили довольно много.

Номера телефона Ирины Стрелковой у меня не было, поэтому оставалось надеяться на то, что дома кто-нибудь окажется — время сейчас раннее, десять часов утра.

Конечно, Ирина могла находиться на работе, но что-то мне не верилось, что человек, страдающий наркоманией, способен ходить на службу.

Может статься, что мать фельдшера вылечилась от своего пагубного пристрастия, но это, скорее, относилось к области фантастики. Алкоголизм-то до конца не вылечивается, а что говорить о наркотической зависимости…

Я позвонила в домофон, послышались длинные гудки. Стояла я довольно долго и уже собралась возвращаться обратно к машине, как наконец-то мне ответили. Я услышала заспанный мужской голос — похоже, мой визит разбудил жителя квартиры номер сто шесть.

— Кто? — спросил меня мужчина.

— Я к Ирине Стрелковой! — заявила я. — По делу. Она ведь по этому адресу проживает?

— Ирины нет, — коротко сообщил утренний «соня», вероятно, решив на этом закончить наше общение и вернуться к своему занятию, то есть к крепкому сну.