И ведь будет народ смотреть эту муру… Не только в Америке, но и в Советском Союзе. У нас гнусавый переводчик (по слухам — с прищепкой на носу, чтобы не узнали голос) станет, как попугай, повторять: «Ты в порядке, Джим?» — «Я в порядке, Мери! Сейчас поднимусь и надеру задницу этим проклятым наци и комми!» Н-да…

Узнав о неприятностях, приключившихся с Евгением и его людьми, американские киношники сами предложили (на что, собственно, Миронов и рассчитывал) подвезти коллег до границ цивилизации, где можно будет связаться с ирландским консульством. Существует ли такое в действительности, никто не знал. Скорее всего, имелось в виду британское. Но какая разница? Главное, чтобы никто до самого конца путешествия не заподозрил в случайных попутчиках их настоящую сущность. И то, что сейчас актеры и прочий кинолюд сидели по каютам, было группе только на руку. А то взялись бы расспрашивать об ирландском документальном кино и вообще о жизни на острове. Конечно, наплести можно многое. Но Миронов строжайше запретил парням распускать языки и провел инструктаж, на котором очертил круг тем разговоров с американцами. Весьма узкий вышел круг, надо заметить. А нечего трепаться!

Существовала проблема паспортов, поскольку, по легенде, оператор группы погиб в сгоревшей «Цессне», а вместе с ним сгорели и все документы. Про оператора Евгений приврал, чтобы не проколоться на технических деталях. Лазарофф заверил, что выпишет каждому попутчику справку о том, что они американцы, члены киноэкспедиции, но в связи с нападением бандитов их документы были похищены. Да и не станут местные власти так уж дотошно копаться в бумагах гринго. Нравы тут простые, незамысловатые. Сунул несколько серо-зеленых бумажек с портретами президентов — и все проблемы исчезают как по волшебству.

В общем, получалось неплохо. Через пару дней они доплывут до города, там распрощаются с американцами, наймут машину, а лучше — самолет и прощай, Боливия! А также вся Латинская Америка.

Удачно получилось, удачно. И с погоней вопрос решен. Будут искать группу Миронова, перехватывать лодки и катера. Но, по расчетам, далеко позади.

Кстати, насчет катеров. Была идея отыскать плавсредства, на которых бандиты следовали за пароходом американцев, и на них, не связываясь с киношниками, продолжить свой путь. Но по зрелому размышлению решили, что пароход будет более надежным прикрытием. Лодки с вооруженными людьми могут увидеть местные жители и донести полиции. А двухтрубный антиквариат подозрений не вызовет. Сначала в одну сторону плыл, теперь в другую плывет — кому какое дело, почему он плавает. Плохие люди на такой красивой игрушке раскатывать не будут.

— Сидни, еще парочка вопросов. Просто так, любопытства ради.

— Да ради бога, Джек! Времени у нас навалом! Отчего не поговорить с хорошим человеком? Я думаю, мы все же что-нибудь снимем. Но не здесь и не сейчас, а дальше, в Бразилии. Там, надеюсь, потише будет. Да и народ к тому времени успокоится.

— А действительно, зачем вы аж в Боливию заехали? В той же Бразилии пейзажи, я думаю, не хуже.

— В Бразилии нет секретных нацистских лабораторий.

— Так вы точно уверены, что здесь, в Боливии, они есть?

— Я же говорю — в газетах писали! А у меня принцип — снимать как можно правдивее, ближе к истине!

«Ни хрена себе — ближе к истине! — внутренне усмехаясь, подумал Евгений. — Нацистские лаборатории и воинственные русские на Амазонке! Хотя, если вспомнить о нас, не так уж и далек он от истины. Но сообщать об этом мы, естественно, не будем!»

— А как же пограничный контроль между Бразилией и Боливией?

— Не смешите меня! Какой там контроль? Чистая формальность и пара сотенных купюр.

— Это хорошо, поскольку после того, что с нами произошло, высаживаться на боливийский берег совсем не хочется. Лучше мы прокатимся с вами до бразильских вод.

— Без проблем! Хоть до Атлантического океана!

— Вы собираетесь плыть туда? На этой посудине?

— Да нет, это я так сказал, для красного словца. Наше путешествие закончится значительно раньше. Хотя наш кораблик не так уж и плох, как выглядит. Мог бы и до океана добраться.

— Где вы его раздобыли?

— Так, по случаю. Попался на глаза, и я решил, что он будет очень живописно выглядеть в кадре. А когда выяснилось, что внешний вид — только ширма, все было решено.

— В каком смысле ширма?

— Ну, все эти трубы, колеса, фестончики. В действительности наша «Глория» сильно модернизирована, если вы еще не успели как следует разглядеть. Она плавала в недалекие круизы по реке, возила туристов. Ну, тут мы подвернулись с длительным контрактом и американскими деньгами. Хозяин согласился на пятой минуте переговоров.

— Наверное, он же и навел бандитов.

— Считаете, такое возможно?

Миронов поморщился.

— Думаю, нет. Вы ведь фрахтовали судно в Бразилии?

— Да, там.

— В Бразилии, насколько мне известно, говорят на португальском. А бандиты использовали испанский, я слышал. Так что это местные, боливийские.

— Тут вы, пожалуй, правы, — задумался Лазарофф.

— Не заморочивайтесь, Сидни! Было — и прошло. Все ведь хорошо закончилось.

— После вчерашнего я не уверен, что закончилось. Мало ли что может еще случиться здесь? Пойду скажу капитану, чтобы прибавил ходу.

— Вдруг нацисты из-за поворота вывернутся, — в сторону, как бы между прочим, сказал Евгений.

— Сплюньте через плечо! — рассмеялся Лазарофф.

— Я не суеверен, — меланхолично сообщил Миронов, но все же так, на всякий случай, через плечо трижды плюнул. Как выяснилось немного позднее, не помогло…

Каюту группе Миронова предоставили не то чтобы роскошную, но просторную. В ней имелось как раз пять коек, маленький санузел, шкаф, столик и пара стульев. На стенах несколько фотографий в рамках с видами Амазонки, на полу джутовый коврик. Вот и вся обстановка. Но никто не жаловался на ее скудность. После нескольких ночей в джунглях вытянуться на чистых простынях — это удовольствие! Да если еще есть возможность постоять в душе под струйкой тепловатой воды — вообще рай!

Именно помывкой команда занималась, пока Евгений вел на палубе разговоры с режиссером. Дольше всех, естественно, занимал кабинку чистюля Портос. Да и то сказать, площадь его тела была обширнее, чем у остальных бойцов.

Остальные сидели на койках, лениво перебрасывались словами, поглядывали в иллюминатор. Говорили, конечно, по-английски. Этот язык, как и испанский, знали неплохо. Конечно, английский хромал, но американцы и сами на нем разговаривают через пень-колоду, так что пока никто в парнях неирландцев не заподозрил. Так ведь и тесного общения с коллективом, собравшимся на «Глории», пока не было. Если все пойдет как нужно, и не будет. Незачем лишний раз светиться.