Ее странный собеседник удалился, оставив ее одну. Настя некоторое время сидела на стуле, а потом выглянула в общий зал. Адриана Викентьевича там не было.

Она задумалась о том, что он ей только что сообщил. Все упиралось в то, что она и сама уже предполагала… Нет, не то чтобы предполагала, однако допускала мысль… Вернее, даже вероятность того, что…

Но все это было смехотворно! Она умерла? Нет, она не умерла, и то, что она, облаченная в пижаму, сидела в кафе и пила эспрессо, поглощая заодно ореховый рулет, было лучшим тому подтверждением. Потому что стань она по неведомым причинам призраком, ей бы надлежало, завывая и громыхая цепями, бродить по коридорам замка, время от времени снимая свою голову и беря ее под мышку и пугая впечатлительных туристов и в особенности туристок.

Настя доела рулет, допила эспрессо и направилась к выходу. Она заметила, что народу в кафе прибавилось. Странно, но публика делилась на две категории – обычные москвичи, одетые, как и требовали приличия и сезон. И мужчины и женщины, облаченные кто во что: в непонятные робы, старинные костюмы и, как она и сама, пижаму. Кто-то был босиком, кто-то в резиновых сапогах.

И реагировали эти две категории на нее по-разному. Точнее, первая категория – нормальные люди – не реагировали вовсе, как будто не видели ее. А вот те, что выделялись своими одеяниями, явно видели ее, потому что бросали на нее оценивающие взгляды и о чем-то шушукались друг с другом.

До Анастасии долетали обрывки фраз:

– …явно новенькая… Однако ведет себя вызывающе… Ничего, скоро привыкнет, а потом и смирится…

– …а вы вспомните себя на ее месте! Я вот себя вспоминаю, хотя сколько уже времени прошло. Однако время, конечно, условная категория, его ведь просто не существует! По крайней мере у нас…

– …и просто исчез! Страшно, страшно подумать, был – и внезапно пропал! По мне, так даже если у меня будет возможность пройти через дверь, то я останусь здесь. Потому что это как поездка в рискованную страну с ненадежным туроператором: закажете одно, получите совершенно другое. И выхода оттуда уже не будет!

Настя боролась с искушением подойти к этим сплетникам и сплетницам, однако они явно не искали ее общества. Кажется, они были снобами и смотрели на нее свысока. Или эти люди – тоже проекция реальных людей, скажем, врачей или медсестер, которые пытаются вызволить ее из комы?

Анастасия быстро выбежала из кафе и оказалась на улице. И вдруг все исчезло – и холод под ногами, и запах кофе, и аромат пирожных. Она снова очутилась в стерильном и таком пугающем мире – пугающем своей реальностью и в то же время недосягаемостью.

Мимо нее прошествовала величественная дама с мелкой, злобной псиной. Точнее, дама прошествовала сквозь нее, но Анастасию это больше не шокировало. А вот псина отказалась проходить сквозь Настю – собаченция, замерев, вдруг ощетинилась, зарычала и принялась лаять на Настю. Так, будто видела или по крайней мере чувствовала ее.

– Мирандочка, что такое? – спросила хозяйка, оборачиваясь к капризной псине и дергая ее за поводок. – Ну, идем же!

Но Мирандочка, скаля зубы и дрожа, уставилась на Настю, а потом вдруг бросилась на нее. Однако пролетела сквозь нее и, напуганная этим, поджала хвост и, заскулив, кинулась к хозяйке. Та взяла ее на руки и произнесла:

– Мирандочка, ты сама не своя! Дрожишь, маленькая! Устала? Мамочка тебя на руках понесет!

Мирандочка же, осмелев, принялась снова тявкать в сторону Насти. Анастасия, поддавшись внезапному импульсу, приблизилась к даме, державшей собаченцию, и щелкнула Мирандочку по ее черному, влажно блестевшему носику. Собака завыла, закрывая лапкой лицо.

– Ах, Мирандочка, что с тобой! Мамочка тебя успокоит, мамочка тебя не бросит! – заявила хозяйка, удаляясь прочь.

– Собаки могут нас чувствовать, точнее, они чувствуют, что вроде бы кто-то есть, но не могут понять, кто именно, – раздался знакомый голос, и Анастасия, обернувшись, заметила Адриана Викентьевича, прислонившегося к стене. – Причем не все собаки обладают такими способностями, а только небольшая их часть. Как и среди людей, среди собак имеются так называемые медиумы. И, что забавно, в основном это такие вот противные крошечные шавки, которые любят облаять всех и вся!

Настя ничего не ответила, а Адриан Викентьевич подошел к ней и заметил:

– Я повел себя не вполне профессионально, да и вы тоже далеко не сахар. Но, думаю, сработаемся. Или хотите, чтобы я ушел?

Настя мотнула головой – какой смысл прогонять галлюцинацию, которую к тому же ей в сознание внедрили врачи, желающие вывести ее из комы?

– Вот и отлично! – просиял ее провожатый. – Что же, главное вы ведь уяснили?

Настя вздохнула и произнесла:

– Смотря что вы подразумеваете под «главным»! Подозреваю, тот факт, что я… Что я зомби? Или вампир? Ах, привидение! Что, конечно, означает – я умерла вчера!

Адриан Викентьевич протянул ей руку и сказал:

– Ну, собственно, вы уяснили. Но пока что не можете привыкнуть к этой мысли. Ничего, никто не может. Думаете, мне легче было? Отнюдь нет. Длилось чуть ли не три года, пока я наконец с этим смирился. Хотя как с таким смиришься… Дайте мне свою ладонь!

Настя усмехнулась:

– У призраков имеются ладони? Это что-то новое!

– У призраков много чего имеется! – ответил ей Адриан Викентьевич. – Хотя, опять же, зависит от того, что понимаешь под этим милым словом. Ну, давайте руку! Не бойтесь, я вас не съем!

Анастасия протянула ему руку, опасаясь, что дотронуться до длани этого странного господина не получится. Но получилось – кожа у него была сухая, теплая.

– Для призрака у вас отличное кровообращение! – заметила она, и мужчина сказал:

– Закройте глаза!

Страшновато было повиноваться его приказу. Она закроет глаза, затем откроет их – и окажется где? В том месте, откуда нет выхода?

– Доверьтесь мне! – призвал он ее. – Потому что все мы когда-то с этого начинали. Ничего, постепенно привыкнете, акклиматизируетесь, а потом, кто знает, и свою дверь найдете…

И опять упоминание двери. Настя вложила ему в руку свою ладонь, чувствуя, как Адриан Викентьевич крепко сжал ее. Она даже ощутила на коже прикосновение его, видимо, давно не стриженных ногтей. Для призрака он был уж слишком осязаем.

– А теперь закройте глаза! Всего на несколько мгновений! И не открывайте их, пока я вам не разрешу!

– А что произойдет, если я все же это сделаю? – спросила Анастасия просто из любопытства – она не намеревалась противиться советам провожатого.

– Рассыплетесь на молекулы! – ответил тот просто, и Настя закрыла глаза.

Ничего не произошло. Она ничего не почувствовала и не сомневалась, что все еще находится на улице около кафе. Они никуда не двинулись, никуда не переместились.