В кабинете присутствовали и мама, и Дин Дойл. Вид последнего разрушил всякую надежду: зять выглядел мертвенно бледным, ни на кого не смотрел и нервно вздрагивал. Мой голос дребезжал:

– Где Стивен?

Мама смотрела на меня молча, отец не ответил. Не выдержал Дин. Он снова дернулся и поднялся с кресла.

– Я на такое не подписывался! Это… это слишком!

Отец повернулся к нему и ответил уничтожающе спокойно:

– Если слишком, то оставь свою жену со всеми акциями и катись ко всем чертям! Поглядите-ка, слишком для него! Семья в период испытаний должна крепнуть, а не разбегаться по кустам!

– Но… – казалось, что у Дина начинается сердечный приступ – он не мог сфокусировать взгляд и тяжело дышал.

Заставить себя сесть я не могла, только пыталась не трястись так очевидно. Говорила теперь тихо, выдавливая из себя слова:

– Вы убили его?

– Нет! – ответ мамы позволил выдохнуть и с ожившей надеждой уставиться на нее.

Отец запер дверь кабинета, потом встал передо мной:

– Да никто не собирается его убивать, дочка!

– Неужели? Тогда где он?

– Как только вернет мои акции, может валить на все четыре стороны. Обещаю. Сейчас Джек его убеждает в этом. Надо просто подождать.

Мысль о том, что делают со Стивеном, заставляя вернуть акции, сейчас была отметена. Я, наверное, потом, когда все закончится, рухну на пол и заскулю. Я только потом смогу осознать, что добрый дядюшка Джек по приказу отца способен бить, пытать человека… Пока не время расклеиваться:

– Стивен не виноват.

Мама подошла и осторожно тронула меня за плечо:

– Виноват, Клэрис. Сегодня позвонил один из кредиторов – торопит с выплатой. Завтра оживятся остальные, а у нас перерезан весь кислород. Понимаешь? Все, что делал Стивен, было продуманной операцией.

– Он… не виноват.

– Пусть просто вернет акции! – мама повысила голос. – Я думаю, что мы нашли оптимальное решение проблемы. Это намного лучше, чем… И твой папа пообещал, что до крайних мер не дойдет, если Стивен пойдет на сделку.

Понятно. То есть мать и Дин кое-как убедили отца не убивать Стивена после передачи? Нашли оптимальное решение? Боже, я, выросшая в такой семье, могу оказаться нормальным человеком?

– В пытках нет смысла. У него нет этих акций, – говорить становилось все сложнее. Мне достаточно было назвать другое имя, и все прекратится! Или от Стивена захотят получить не только ценные бумаги, но и признание. Потому имя комом застревало в горле и душило.

– Пусть сукин сын вернет мои акции! – взревел отец.

Его крик заставил меня встрепенуться, откуда-то появилась энергия:

– Твои акции?! Или доля Майкла Беннета?! – хлесткая, жгучая пощечина не могла заставить меня замолчать. – Убийца! Изверг! С тобой сейчас поступают так же, как ты поступал! Чему ты удивляешься?!

– Заткнись! – отец посерел от ярости и сжимал кулаки.

– Роберт! – завизжала мать и ухватила его за локоть, оттаскивая от меня. – Клэрис, дочка, возьми себя в руки! Сейчас не та ситуация, когда можно отворачиваться от семьи!

– От семьи?.. – мне хотелось нервно расхохотаться, но сил для этого не нашлось. Зато она натолкнула меня на безумную мысль – я готова была использовать что угодно: – Я… беременна от Стивена! Боялась сказать вам раньше, но… просто остановите все это!

Нужного эффекта я добилась: Дин рухнул в кресло, родители замерли и вытаращились на меня.

– Врешь?

– Нет!

Мама пришла в себя первой:

– Вы знакомы-то всего ничего… Даже если это правда, то был бы слишком маленький срок для полной уверенности…

– Я уверена!

– Роберт…

Отец, кажется, потерял дар речи. Зато Дин, которому явно происходящее очень не нравилось, зацепился за этот крючок – он будто только искал, за что зацепиться:

– Если Клэрис не врет, то Стивен… получается, он теперь тоже семья!

– Да какая, в задницу, он семья? – оживал отец. – Это ничего не меняет! Я накину Грегеру еще процент, и он навсегда забудет, что ребенок не его!

Кажется, я сделала только хуже. Внук отцу нужен, но теперь я лишь добавила аргументов, чтобы вообще избавиться от Стивена. Понимая, что абсолютно ничего не добьюсь, вылетела из кабинета.

Джек снова не ответил. Телефон Стивена отключен. Я набирала по инерции, чтобы чем-то занять руки. Чтобы не начать по-детски реветь.

– Рик, надо поговорить! Срочно!

Он удивленно глянул, но вышел из комнаты охраны вслед за мной. Возможно, только мой вид на грани обморока и остановил ребят от ехидных шуточек.

Мне было плевать, что нас могут застать посторонние, но я заставляла говорить себя тише – все еще не время для истерик:

– Рик, я все знаю. Что ты сын Беннета, я видела фотографию из газеты… Неважно…

– О чем ты вообще говоришь?

Он совершенно спокойно улыбался. Но теперь за его улыбкой я могла разглядеть удовлетворение. Кажется, Рик рад быть раскрытым. Не для того ли он показал снимок отца? Все время со мной играл, и, что греха таить, смог каким-то невероятным образом вызвать симпатию. Ублюдок. Мне нужно оставаться спокойной! Сейчас речь вообще не обо мне!

– Рик, я… я многое понимаю. И даже осознаю, почему вы подставили Стивена…

– Какого Стивена? Мистера Тауэра? А что с ним?

– Рик! – вскрикнула и сразу закрыла глаза, успокаивая себя. Не время сейчас – он моего срыва и добивается. – Рик, я пока не раскрыла тебя, но собираюсь это сделать, потому что ты не оставляешь выбора. Или мы можем поступить иначе – верни сейчас акции. Я клянусь, мы найдем способ, чтобы ты в итоге получил свою долю.

Он молчал, поэтому я посмотрела на него прямо. Продолжая улыбаться, Рик наклонился к моему уху:

– Какие акции?

– Ты знаешь какие!

– Пять процентов, да? Миссис Клауд плюс то, что мне удалось собрать на бирже?

Я коротко выдохнула и окаменела – Рик перестал играть! У него даже тон изменился! Он смотрел мне в глаза и улыбался незнакомой улыбкой, делающей его точной копией Беннета:

– Но они мои, Клэрис. Разве это несправедливо? Вот только мне мало – нужно еще, – и совсем шепотом добавил: – Мне нужно все. Сделаешь это для меня, девочка, которая так любит меня целовать?

Не задохнуться бы. Только бы не задохнуться.

– Я сдам тебя!

Он снова отстранился, улыбнулся еще шире:

– Это ты можешь. Но Стивена Тауэра я назову своим первым сообщником. Со мной они ничего не смогут поделать – я застраховался со всех сторон. Захотят отыграться хотя бы на нем. Кажется, только тебе во всем мире не наплевать на Стивена. Считай, что я ревную.