– Нет времени ждать, – деликатно намекнул камергер, и Александр тяжко вздохнул. В конце концов, не навсегда же он уезжает – не пройдет и двух недель, как вернется домой и крепко-крепко Машеньку свою обнимет. Бывший денщик вышел во двор и окинул грустным взглядом дворцовые окна. Где-то там сейчас сидит его девочка и ждет его с нетерпением…

– До свиданья, Маша, – тихо промолвил Румянцев и запрыгнул на подставленного ему коня. – Даст Бог, в скором времени свидимся.

Конь нетерпеливо встрепенулся, заржал и умчал всадника навстречу новым горизонтам.

Мария же, узнав от фрейлины, что муж спешно уехал по важному поручению царя, побледнела и без сил опустилась на софу. Какой же дурой она была, когда надеялась на то, что Петр наконец оставит ее в покое… Как же она сглупила, показав всем свое случайно приобретенное счастье…

– Дура, дура наивная! – зло вырвалось у нее. Ну почему она не додумалась появляться в компании Александра суровой и недовольной, чтоб царь, наконец, упился своей местью и удовлетворил свою жажду крови? В дверь постучали. Мария в ужасе замерла, не в силах пошевелиться. Это Петр. Он пришел за ней, чтобы снова ее мучить…

Дверь отворилась, и в покои вальяжно вошел князь Меншиков, которого Мария ожидала увидеть в самую последнюю очередь. Князь хозяйственно оглядел комнату, остановив взгляд на затравленно смотрящей на него Марии и сочувственно поцокал языком.

– Слыхал я, графиня, что молодой супруг променял вас на титул почетный, – с печалью в голосе произнес Меншиков. – Еще ложе супружеское не остыло, а он уже бросил жену-красавицу и ускакал за ветром встречным, доли лучшей для себя искать.

Марию больно укололи слова князя. Опешив от неожиданной новости, она даже не подумала, как выглядит внезапный отъезд Александра в глазах других. Неужели вся его страсть к ней была не более чем попыткой умаслить царя? Ведь, согласившись на нежеланный брак, Румянцев автоматически поднялся на еще одну ступеньку доверия к нему Петра. Молодая женщина скрипнула зубами и взяла себя в руки. Меншикову не удастся ужалить ее своим ядовитым языком.

– Ах, что вы такое говорите, князь, – весело отмахнулась Мария от царского фаворита и непринужденно улыбнулась. – Государь доверил Сашеньке важнейшее дело, вот он и вынужден был спешно меня покинуть. Ведь он предан царю как никто другой… – прищурившись, она сделала ударение на «никто». Меншиков оценил намек и не менее непринужденно парировал:

– Сдается мне, милый друг, что государь наш батюшка Сашеньку просто отослал от себя подальше, чтобы он под ногами у него не вертелся да вас иметь царю не мешал…

На этих словах Мария вскинулась как дикая кошка и, зашипев, бросилась на мерзавца, намереваясь выцарапать ему глаза. Она моментально забыла о своем благородном происхождении и хорошем воспитании, ей руководило одно желание – разорвать Меншикова на клочки, вырвать ему жало его поганое, отомстить за себя и за несчастного графа Апраксина, павшего жертвой интриг императрицы и князя, будь он неладен, пес смердящий!

Меншиков, смеясь, схватил разъяренную женщину за запястья и легко заломил ей руки. – Полно, графиня, к чему нам такие страсти? – жарко прошептал ей на ухо князь, прижимая к себе все крепче. – Ваш муж еще за пределы России не выехал, а вы уже других мужчин соблазняете непокорностью своей…

Мария передернулась от отвращения. Тот заметил ее брезгливость и швырнул Марию на софу.

– Балованная, да? – прошипел сквозь зубы князь, которого такая реакция привела в ярость. – Думала, что теперь будешь в роскоши жить да вниманием высокородных мужей пренебрегать?!

Мария в ужасе смотрела на бушующего и плюющегося слюной Меншикова.

Молодая женщина в очередной раз прокляла свою красоту, которая, вместо того чтобы обеспечить ей блестящее будущее, превратила ее настоящее в череду издевательств и унижений. Она была уверена, что князь возьмет ее силой, что Петр лично разрешил ему опозорить ее, законную супругу, обесчестить, а потом разнести грязные слухи по всему Петербургу. Однако Меншиков внезапно успокоился.

– Так я чего заходил, – в мгновение ока искаженную маску хищного зверя сменило привычное, лучащееся угодливостью и довольством лицо. – Царь велели вам явиться в его покои нынче вечером, – Меншиков широко улыбнулся и напоследок бросил:

– При невыполнении приказа извольте получить десять плетей на дворцовой конюшне-с.

Изящно поклонившись, фаворит подмигнул и, весело насвистывая, вышел из ее покоев. Мария же осталась лежать на софе. Неповиновение Петру означало еще большие страдания для нее. А еще изобретательный царь непременно отыграется на Александре Румянцеве…

Вспомнив трагическую гибель графа Апраксина, она заплакала.

* * *

Не спал в ту ночь и князь Меншиков, который притаился в алькове напротив царских покоев и ожидал развязки всей этой забавной ситуации. Это он подсказал Петру отправить Румянцева в заграничную поездку, заранее предвкушая благодарность царя, который получит красивую возможность унизить строптивую фаворитку. Однако хитрый лис волновался из-за Екатерины – если она узнает, что он причастен к возвращению Марии в постель Петра, Меншиков приобретет в ее лице довольно опасного врага.

Впрочем, царь умел хранить секреты, а больше императрице раскрыть глаза на козни Меншикова было некому.

Мария вышла из покоев Петра только после полуночи – шла по коридору, пошатываясь, словно пьяная, и зябко кутаясь в остатки черной материи. Меншиков догнал ее и, мягко придержав за плечи, взволнованно спросил:

– Ну как государь, остался доволен?

Мария ничего не ответила: даже не удостоив князя взглядом, она попыталась пройти дальше, однако Меншиков не собирался так просто выпускать из когтей свою добычу.

– Машенька, дитя мое, ну что вы? – воскликнул он с притворной печалью. – Я же о вашем благополучии пекусь. Ежели царь будет разочарован в вас, супруга вашего в нижайший чин разжалуют и прочь из дворца сошлют!

Молодая женщина вздрогнула и подняла на Меншикова ненавидящие глаза.

– Да будьте вы все прокляты, – злобно вскричала она. – И вы, и царь ваш, и дворец этот… Проклинаю, проклинаю!!!

С этими словами Мария вырвалась из рук князя и убежала прочь. Князь недоуменно пожал плечами, ухмыльнулся и задул свечу. В будуаре его ожидала Екатерина, которая, наконец, уступила жаркому натиску Меншикова и пригласила провести сегодняшнюю ночь в ее теплой компании.

– Сашенька, я слышала какие-то крики в коридоре, – задумчиво произнесла императрица и прижалась к Меншикову поближе. – Вы случайно не осведомлены, что там произошло?

Екатерина рассмеялась и поцеловала пальцы князя. Ей было удивительно хорошо, ведь одинокая женщина уже давно забыла, что такое любовь. Однако Меншиков подозрительно медлил с ответом, и императрица встревожилась:

– Господи, князь, почему вы молчите?

– Знаете, – ответил Александр Екатерине и подарил ей жадный глубокий поцелуй, который мгновенно заставил царицу забыть о таинственных криках, – судьба подчас заплетает не слишком изысканные узоры, и, чтобы в результате получился красивый гобелен, необходимо помочь ей в этом нелегком деле…