Я невесело рассмеялась. Удивительно, но до сих пор находились вещи, которые меня поражали. Так и вспоминалась себе женщиной верящей и доверяющей. Даже не подозревающей, что надо мною некогда любимой рукой уже занесён меч. И было это не далее как несколько недель назад. Насколько же другой я стала за эти считанные дни. Меня такой создал в первую очередь Малинин.

- А мы с вами наверняка не покусимся на то, что станет принадлежать нашей кровиночке, - не без сарказма в голосе проговорила я, глядя на свёкра.

Он развёл руками. Тоже мало себе представлял будущее, в котором мы станем судиться ни много, ни мало, а с Надей.

- Пойду открою, - сказала я, когда раздался звонок в дверь.

Очень надеялась, что это адвокат Миши. Причём в одиночестве, а не в сопровождении Малинина и его модели.

- Добрый день, - поздоровался высокий, с седой шевелюрой мужчина. - Я Васильев, адвокат вашего супруга, Михаила Евгеньевича.

Он окинул меня взглядом, в котором сплелись сразу холодная насмешка и интерес. Я отступила в сторону:

- Проходите, мы вас ждём, - улыбнулась ему насквозь фальшивой улыбкой.

Кажется, я начинаю учиться тому, чтобы носить маски, соотвествующие ситуации.

Васильев прошёл на кухню, поздоровался с Евгением Александровичем и моим адвокатом. Я же поймала себя на мысли, что всё это напоминает мне картину из какой-то параллельной реальности. А может, в той аварии я погибла и перенеслась в иной мир?

Тряхнув головой, я устроилась за столом. Мы трое воззрились на Васильева с неподдельным интересом. Давали ему право начать первому, раз уж он настаивал на том, чтобы мы встретились ещё до суда.

- Антонина Андреевна, я бы, конечно, предпочёл переговорить с вами один на один… - начал он, на что я тут же покачала головой и ответила:

- Нет. От свёкра и своего адвоката у меня секретов нет. Тем более, в таком вопросе, как раздел имущества с моим мужем.

Васильев поджал губы, но всё же кивнул. Потянулся к папке, что принёс с собой и устроил на столе, но, словно передумав, побарабанил по ней пальцами.

- Антонина Андреевна, мой клиент готов оставить вам квартиру. Вот эту. - Он обвёл взглядом нашу не слишком роскошную кухню. - А также машину, которая была куплена для вас.

Я вскинула брови, мы со свёкром переглянулись.

- Потрясающая щедрость! - поцокала я языком. - А у меня вот есть информация, что Михаил обладает гораздо более интересными объектами недвижимости и не только.

Васильев противно улыбнулся.

- Деньги на приобретение, как вы выразились, интересных объектов были потрачены не из семейного бюджета. Мы легко это докажем в суде, - ответил он.

Евгений Александрович мгновенно встрепенулся.

- О, это будет прекрасно! - притворно восхитился он. - Как раз сыграет мне на руку, чтобы вернуть то, что успел наворовать у меня собственный сын.

Лицо Васильева осталось непроницаемым.

- Я здесь исключительно по делу о разводе и разделе имущества супругов Малининых. По закону делиться будет только то, что является совместно нажитым имуществом. Но мой клиент настолько щедр, что оставляет жене, которая, к слову, приносила гораздо меньший финансовый вклад в семью, и квартиру, и машину.

Я так и опешила. Щедр он, нет, ну вы посмотрите! И опять столкнулась с тем, что всегда вызывало у меня отвращение. Отчего-то финансовые вливания считались, а работа по дому и воспитание детей - нет.

- Также на младшую дочь станут платиться алименты в соотвествии с законом, - продолжил он, но я покачала головой.

Хотелось хоть как-то отравить жизнь Малинину. Нарушить его планы. Знать, что он бесится и ничего не может поделать с ситуацией, в которую попал и из которой у него нет выхода.

- Нет, Глеб Игоревич, пока об алиментах и разделе говорить мы не станем. У нас на это будет много времени. Так что делить имущество и определять размер того, на что я стану содержать младшую дочь, мы будем медленно, с толком, с расстановкой. А вот развод придётся пока отложить.

Я кивнула своему адвокату. Тот ответил жестом, что он понял. На стол перед Васильевым легла справка о беременности. Он нахмурился и потянулся к карману пиджака за очками. Нацепил их на нос, начал изучать документ.

- Я беременна. Срок указан. Разводиться с Михаилом Евгеньевичем я передумала, по закону имею право. Так что эту прекрасную процедуру мы пока откладываем, а вот о разделе и прочих сопутствующих элементах вы теперь будете говорить с моим адвокатом.

Я посмотрела на свёкра - он был полностью удовлетворён происходящим. И я - тоже. Конечно, оставлять себя женой такого человека, как Малинин, не было мечтой моей жизни. Но я сейчас полностью управляла ситуацией. Могла передумать и с ним развестись, а могла оставаться супругой Миши весь положенный по закону срок.

- Я должен изучить эту справку на подлинность, - процедил Васильев, ловко пряча документ в папку.

- Ради бога. Можете даже сходить со мной на УЗИ, я не против, - растянула я губы в самой милейшей из своих улыбок.

Глеб Иванович вновь побарабанил по столу, размышляя. Я так и видела, как крутятся шестерёнки в его голове, когда он пытается придумать, что же со всем этим делать.

- Могу я позвонить своему клиенту? - задал он мне вопрос.

И я, чувствуя себя хозяйкой положения на все сто, милостиво разрешила:

- Ни в чём себе не отказывайте.

Глава 34

Надя была в таком раздрае, что напрочь перестала понимать, что ей делать дальше. Лишь только приехала к бабушке, где собиралась побыть некоторое время и прийти в себя. Подошла к той черте, когда стала очень твёрдо осознавать простую истину - она стала взрослой. Причём не той, какой ей хотелось быть, когда уходила из родительского дома.

Эта взрослость была слишком непомерной ношей, лежащей на её плечах. И так хотелось вновь вернуться туда, где она была лишь маленькой любимой девочкой, которую холили и лелеяли.

Бабушка встретила с выражением понимания на лице. С чем именно оно было связано, Надя не особо соображала, но радовалась, что сейчас у неё есть рядом тот человек, которому можно рассказать если не всё, то многое.

- Пойдём, - велела бабуля, когда Надя бросила свои вещи в комнате, где они с Лизкой иногда ночевали, когда папа и мама занимались своими делами, оставив дочерей на попечение