сексуализацию как противоположность здоровой сексуальности, подразумевающей взаимность. Но моя точка зрения о сексуализации является иной. На мой взгляд, главная проблема и эффект сексуализации заключаются в том, что, превращая тело в первичную область взаимодействия, она делает эмоциональные проявления и обмен эмоциями неправомерными и неопределенными и на первый план выдвигает тело как источник межличностного знания. Таким образом, она делает противоречивыми процессы социального признания, обусловленного иногда телом, а иногда индивидуальностью человека, причем эти два способа самопознания не всегда совпадают.

Поскольку тела рассматриваются как обособленные и независимые241, эпистемологию отношений, обусловленную телом, нелегко примирить с социальностью, основанной на взаимности242. Пьер Бурдье показал, например, что темпоральность и ожидание отдачи в будущем структурируют обмен дарами, тем самым делая взаимное общение погруженным во время243. Темпоральность и будущее присущи взаимности. Однако, поскольку в случайной сексуальности удовольствие более или менее одномоментно (два тела получают удовольствие одновременно или через короткий промежуток времени), оно отсекает социальный обмен от будущего. Случайный секс, таким образом, отличается от традиционной общительности, как правило, основанной на взаимозависимости, сюжетности, ожиданиях и прогнозах на будущее (ответный дар всегда осуществляется в будущем). Он также отличается и от взаимодействия с незнакомыми людьми, где взаимонезависимость прописана, ожидаема и не подлежит обсуждению. Случайный секс представляет собой неопределенную форму взаимодействия, поскольку он допускает широкий спектр возможностей. Для социологов и экономистов неопределенность связана именно с ожиданиями, а точнее с самой трудностью их создания, воображения и согласования.

«[Неопределенность] относится к будущему и к тому, оправдаются ли наши ожидания, а также к настоящему и нашей способности их создавать. Как правило, наши ожидания формируются благодаря существующим нормам и институтам, поддерживающим четкие и недвусмысленные представления и предвкушения, даже несмотря на то, что они всегда — до некоторой степени — неопределенны»244.

Случайный секс создает неопределенность, поскольку он не имеет четкой внутренней нормативной основы, поскольку его исходная организационная структура расположена на рассредоточенном потребительском рынке, обусловленном быстротечностью и устареванием, и поскольку он основывается на различных несовпадающих гендерных сценариях отношений. Если в прошлом гендерные роли в отношениях в конечном счете подпадали под определение брака и морали, то запутанность секса на потребительском рынке выявляет гендерные различия и идентичности. Случайный секс представляет собой социальный сценарий в обратном порядке: сценарий отсутствия отношений.

Итак, сексуальная свобода мужчин осуществляется в режиме независимости, отстраненности и накопления, в то время как для женщин сексуальная свобода становится более амбивалентной, она переживается попеременно в режиме независимости и в режиме отношений, в попытках достичь какой-то общей эмоциональной цели вместе с другими людьми. Случайный секс создает конфликт между отношениями и автономизацией тела у женщин, тогда как для мужчин он является возможностью накопить сексуальный капитал и повысить свой статус. Социальное бытие женщин остается в значительной степени связанным с отношениями, поскольку женщины по-прежнему выполняют подавляющий объем работы, связанной с уходом и заботой в обществе245, а для мужчин случайная сексуальность является способом проявления основных тропов маскулинности: власти, отстраненности, независимости и инструментальности, направленной на удовлетворение их желаний. В этом смысле сексуализация отношений вступает в противоречие с отношенческим императивом и определяет различное положение мужчин и женщин в сексуальной сфере и в социальной структуре интимных отношений246.

Неопределенная территориальная география взаимоотношений

Сексуализация создает путаницу еще одним способом. Потакая накоплению сексуального опыта и даже поощряя его, она стирает сами границы между отношениями. Модернистские способы установления отношений основывались на способности проводить границы между ними, то есть определять протоколы того, как и где начинаются и заканчиваются различные отношения. Но накопление отношений в значительной степени затрудняет удержание четких эмоциональных и концептуальных категорий, дающих возможность проводить границы между отношениями, такие, как, например, строгое различие между друзьями и любовниками.

Шестидесятилетний француз Арно — высокопоставленный чиновник, занимающий влиятельную должность в одном французском министерстве. Он разведен уже одиннадцать лет, имеет двух сыновей и пользуется сайтами знакомств в интернете:

АРНО: У меня было много отношений после развода, некоторые из них были действительно долгими, но все они заканчивались в тот или иной момент.

КОРР.: Вы знаете почему?

АРНО: Конечно, знаю. Потому что через пять минут, ну, вы понимаете, что я имею в виду, не буквально через пять минут, а очень скоро женщины уже испытывали желание переехать ко мне, строили планы на будущее, заговаривали о серьезных отношениях, а я не мог им этого дать. Мне было хорошо с ними, они мне нравились, иногда я даже их любил, но я не мог пожертвовать своей свободой. Моя свобода была всегда важнее для меня.

КОРР.: Значит, когда вы встречаете женщину, вы предпочитаете случайный секс?

АРНО: Вовсе нет! Я ненавижу случайный секс, ненавижу свидания на одну ночь. Я люблю отношения, но мне не нужны все эти атрибуты отношений, я хочу жить настоящим, я не хочу знать, что моя партнерша делает в свободное время, когда она не со мной, и я не хочу, чтобы она знала, чем занимаюсь я. Наша сексуальная жизнь должна быть свободной. Отдельной.

КОРР.: Значит, вы не хотите постоянных моногамных отношений, правильно ли я вас понимаю?

АРНО: Да, именно так. Почему вам необходимо определять характер отношений? Почему у женщин всегда возникает потребность знать, «куда они идут»? [Жестикулирует, изображая кавычки.] Я не хочу ничего знать о направлении отношений. Мы должны оставаться свободными.

КОРР.: Итак, для вас отношения открыты, им не обязательно иметь четкую цель.

АРНО: Вот именно! Я вижу, вы прекрасно понимаете меня. [Смеется.] Да, отношения — это сиюминутное удовольствие [le plaisir de l'Instant]. Они не должны выходить за эти рамки. Que sera sera (по-испански: чему быть, того не миновать). Никакого будущего. Никаких определений. От одного приятного мгновения к другому. Вот почему мысль о женщине, считающей меня своей собственностью, кажется мне такой нелепой.

КОРР.: Так вы считаете, что любовь, я имею в виду великая любовь с моногамными отношениями, — нерациональная модель?

АРНО: Любовь всегда заканчивается. Я не знаю ни одного человека, у кого бы она продолжалась. Она всегда кончается. Всегда появляются новые желания. Новые тела, которые хочется познавать. Так что я извлек уроки, у меня больше нет ожиданий. Есть только то, что я называю «соглашениями».

КОРР.: Можете объяснить?

АРНО: Я уже говорил вам [до интервью], что я состою в отношениях с несколькими женщинами сразу. Каждая из них знает, что я не могу принадлежать ей одной или жить только с ней. Я говорю