– Так может… – просветлел Трошкин. – Этот наш Бергман – тоже агент?

– Из поволжских немцев?

– Говорил, из Энгельса.

– Может, и так.

Судоплатов задумался. Да, его многоуровневая конспирация помогла. Окруженцы знали только о разъезде, там они и находились. На базу «Олимп» никто из них не попадал, и дороги туда не знал. Вообще не было известно, что есть такая база. Очень малый круг лиц ведал, куда направляется отряд. Именно поэтому, надо полагать, засаду устроили не на полигоне, а по дороге к нему.

Та выморочная деревня с бодрым названием Уборка была объявлена пунктом назначения, вот эта-то информация и ушла к противнику. К счастью, о цели операции знали всего трое, проверенных-перепроверенных. Включая его самого…

– Дешево отделались… – проворчал Трошкин.

– Дешево? Семерых потеряли.

– А могли бы не семь, а семьдесят семь потерять!

– Тоже верно. Ладно, будем бдеть.

– Вот это дуры! – восхитился Шатов, оглядывая мощные стволы на монументальных гусеничных лафетах.

– Приступим, ребята!

Работенка им предстояла адова: снять с лафетов стволы тяжелых – семнадцать с лишним тонн! – гаубиц и уложить в специальные повозки, прицепить их к «Коммунарам», первым советским тракторам на гусеничном ходу. Лафеты вместе с передками – это уже отдельные лафетные повозки, их цепляли к таким же тягачам. А еще тяжеленные стокилограммовые снаряды, да выстрелы… И всю ночь переться по дорогам и полям, почти до самого Бреста.

Судоплатов затеял большую «бяку» – обстрел немецких позиций, с которых ровняли с землей Брестскую крепость. «В прошлой жизни» штурм крепости практически закончился 29 июня. Тогда около пяти сотен ее защитников собрались под командованием майора Гаврилова в Восточном форте, что на северном Кобринском укреплении, и в форте № 5. Немцы обрушили на форты чудовищные бетонобойные снаряды весом под две тонны каждый, выпуская их из парочки сверхтяжелых 600-миллиметровых орудий «Карл». Снаряды эти, разрываясь, оставляли воронки в тридцать метров поперечником, и даже у тех красноармейцев, что скрывались в подвалах, легкие разрывались от ударных волн. И это не считая девяти легких батарей, трех тяжелых батарей и еще трех дивизионов мортир. Мало того, немцы начали бомбардировать Восточный форт с самолетов.

Спешит немчура – сам Гитлер на пару с Муссолини собирается посетить Брест в конце августа. Тогда форт пал 29 июня после сброса авиабомбы в 1800 кило. Но нынче обстановка на фронтах несколько иная, еще ни один бомбардировщик не совершал налета на крепость, и отряд Гаврилова держался. Как тут не помочь нашим?

«Б-4» весьма удачная «пушчонка», только тяжеловата. Зато гусеницы позволяют ей пройти даже по вспаханному полю, а стреляет так, что бойцы, воевавшие с белофиннами, называли гаубицу «карельским скульптором» – такие замысловатые «композиции» получались из бетонных ДОТов после «обработки» из «Б-4». Гаубицы накроют цели даже за семнадцать километров, а группа Парфенова, неделю назад заброшенная в Брест, будет корректировать огонь.

Шатов и Муха со своими людьми встретят отряд «гавриловцев» – Серега Парфенов лично обещал проскользнуть этой ночью в Восточный форт, чтобы передать «весточку с воли». Если ему все удастся, перед рассветом над Кобринским укреплением взлетят три ракеты – зеленая, белая и красная. Могут, конечно, и не взлететь… Тогда хоть артиллеристы душу отведут, попортят немцам жизнь! 3000 выстрелов – это надолго. Правда, парочка «Коммунаров» тащила прицепы всего с тремя сотнями выстрелов, а больше и не надо. Гаубица стреляет один раз в две минуты, для шести орудий снарядов хватит почти на два часа, а долго задерживаться Судоплатов не планировал. Как он сказал Ане Камаевой: «Мы только туда и обратно!»

…Тягачи ехали со скоростью велосипедиста. На дороге разгоняясь до пятнадцати километров в час, по лугам и полям «неслись» вровень с шагавшими бойцами. Судоплатов пристроился дремать в кабине. Трясло жутко, но растревоженный Морфей лишь вспархивал и, успокоясь, обволакивал снова.

– Товарищ майор!

– М-м?

– Агент Вежа вышел на связь! Все три ракеты взлетели!

– Отлично! Мы где? Долго еще?

– Подъезжаем!

В предрассветных потемках тягачи выезжали на позиции. Брест скрывался за горизонтом, вокруг шумел лес. Гаубицы вывезли на несколько небольших полян, и началась сборка. Артиллеристов в отряде было не слишком много, а каждая гаубица требовала полтора десятка человек обслуги. Добровольцев в помощь пушкарям хватало.

– Ася! Вызывай Вежу. Пора!

Лишь забрезжил рассвет, как батарея была приведена в полную боевую.

– К бою!

– Фугасным. Отражатель – ноль. Буссоль – 45. Уровень тридцать. Прицел шестьдесят.

– Зарядить!

– Готово!

– Огонь!

Жахнуло так, что все присели.

Краткая вспышка выстрела осветила поляну и черные деревья вокруг.

– Здорово долбануло! – сказал Муха с восторгом.

– Вежа на связи! – пропищала Ася. – Говорит, двести перелет, пятьдесят вправо!

– Прицел пятьдесят семь! Огонь!

Ася сообщила о недолете.

С четвертого выстрела артиллеристы «сузили вилку» и накрыли цель двумя снарядами, опрокинув и переломав одного из «Карлов». Минуту спустя гаубицы палили по очереди, батарея швырялась снарядами по три штуки в минуту, а прислуга бегала от орудия к орудию, помогая, подтаскивая, подталкивая, подчищая…

Было еще темно, но на западе, в стороне Бреста стало разгораться оранжевое зарево. Стокилограммовые снаряды обрушивались на немецкие мортиры и пушки, превращая те в лом, проламывали крыши казарм 45-й пехотной дивизии Вермахта и разрывались, сдувая солдат с коек, превращая тела в мешки с костями или размазывая в фарш. Горели машины, пылали «наливняки», рушились стены. Тонны земли, цементной и кирпичной пыли висели и вихрились в воздухе, сводя с ума «условно живых» и припорашивая мертвых.

Ася подобралась к Судоплатову и громко пропищала:

– Вежа сообщает о выходе наших из крепости! Говорит, минут через десять можно переносить огонь!

Павел кивнул.

– Слышали, артиллеристы?

– Так точно! – отозвался «главный канонир». – По вокзалу?

– Лупите!

– Есть!

– Муха!

– Рядовой Муха…

– Отставить. Данила, готовь взрывчатку. Начинишь по полной!

– Так точно!

– Володя!

– Я понял! Доставим!

Шесть трофейных «Бюссингов» отъехали к Бресту, навстречу отступавшему отряду Гаврилова. Последняя гаубица еще стреляла по казармам, а первую уже чуток разворачивали для обстрела железнодорожной станции.