Услышанное мне не понравилось, и я беспокойно заерзала на сиденье.

– Что это значит? – спросила Би, слегка наклоняясь вперед.

– Ну, мы знаем, что, во-первых, он убил большинство паладинов, – ответила Блайз и снова уткнулась в дневник, водя по строчкам со словами и символами пальцем с обломанным розовым ногтем. – Но до этого он вернулся в свой родной город, Арузу. И он…

Она резко замолчала, палец соскользнул со страницы.

– Что? – спросила я, и она подняла на меня непроницаемый взгляд своих темных глаз.

– Он… э… В общем, он его разнес. Алхимики понаставили по всему городу знаков, чтобы он был там в безопасности, и, думаю, когда он оттуда вырвался, то решил, что эти обереги могут вернуть его назад или что-то такое. – Худое плечо Блайз шевельнулось под ее сарафаном в ярко-розовую и белую полоску. – А может, он просто пришел в бешенство, что они их понаставили.

Мне казалось, что тошнота отступила, но теперь я уставилась на Блайз, и у меня вдруг вспотели ладони, бутылка с водой заскользила в них.

– Так что, ты думаешь, Дэвид видел Аларика, когда тот слетал с катушек?

– Да, очень даже может быть, – проговорила Блайз, закрывая дневник Сэйлор. Я обратила внимание, как крепко ее пальцы обхватили книжицу, и подумала, что, возможно, Блайз даже не сознает этого. – Как я сказала, я ничего не знаю про паладинские дела, но если теперь у вас обеих появляются дневные видения и если вы обе видите то же, что и он, вероятно, мы близко. Это ведь должно быть тем, что означает, правильно?

Она посмотрела на меня и на Би, и я не знала, что ей ответить. Ее вкладом в это путешествие было алхимическое знание, и если от нас требовалось проявить способности паладина, мы не слишком-то хорошо справлялись.

Но я выпрямилась на сиденье, закрутила крышку на бутылке с водой.

– Это должно быть тем, что означает, – подтвердила я. – И может быть, это и подсказка. Если Дэвид видел Аларика, когда тот слетал с катушек, он мог пойти по тому же пути.

По мере своего высказывания я вдруг ощутила прилив возбуждения и энергии и завозилась с ремнем безопасности, знаком веля Блайз выйти из машины и поменяться со мной местами.

– Значит, мы вполне можем направляться к некой пещере, а на юге их куча, этих пещер. Посмотрим – не знаю – в путеводителе. Наберем в «Гугле».

– Однако мы должны найти его до того, как он туда доберется, – сказала Блайз. – Как только он попадет в пещеру и займется превращением в супероракула, будет слишком поздно.

От этого меня слегка замутило, но я преодолела себя, не переставая говорить.

– Если мы с Би связаны с ним, то сможем почувствовать нужную пещеру, а там он и будет, и…

Но Блайз не трогалась с места, а лишь смотрела на меня, по-прежнему немного хмурясь.

– И что мы сделаем, если найдем его? – спросила она и покачала головой. – Нет, сначала нам нужно найти заклинание. То самое, которое вырвал отсюда Данте. – Она потрясла передо мной дневником. – И вот когда оно у нас будет, мы сможем использовать видения и вашу связь с Дэвидом, чтобы его найти.

Я застыла, держась за ручку дверцы.

– Но… мы могли бы найти его и без всего этого, – сказала я, кожа у меня зудела от желания двигаться. – Мы ищем его всего-то два дня, а мы уже побывали там.

После видения и этого странного, почти тянущего ощущения в груди я поняла, что Дэвид не очень и далеко, и когда оглянулась на Би, та кивнула, подтверждая, что и она чувствует его неподалеку.

– А без заклинания случится только то, что он выкинет нас в следующий век, – заспорила Блайз. – Может, и в прямом смысле, насколько нам известно. Мы и представить не можем, на что способен вышедший из-под контроля оракул. Я понимаю, что вы хотите его найти, но нам нужна магия, чтобы сначала привести его в норму. Нет. – Она снова покачала головой. – Для нас лучше всего найти Данте и заклинание. И понять, что хотел сделать с ним Александр, – добавила она, почти про себя, и от досады я едва не завопила.

– Да кому какое дело, что хотел с ним сделать Александр? Он мертв, и это неважно. Сейчас важно, что у нас наконец есть способ найти Дэвида и добраться до него, и…

– И? – эхом откликнулась Блайз, поднимая брови. – Серьезно, Харпер, что ты собираешься сделать, если найдешь его?

Когда я не ответила немедленно, она наставила на меня палец.

– Без магии у вас есть только сила паладина, но она бесполезна против него, не так ли? Причинить ему вред ты не сможешь, поэтому какой тебе смысл за ним гоняться, если ты не можешь применить магию и не можешь его убить?

Би пристально смотрела на меня, но ничего не говорила.

Убийство Дэвида подразумевалось постоянно, этакий темный шепоток в глубине моего сознания. Сэйлор предостерегала, что однажды я могу встать перед таким выбором, и Дэвид видел, как я замахиваюсь на него мечом. Во время одного из испытаний, которые в прошлом году устраивал для меня Александр, я сама видела, как убиваю его. Но это не означало, что я готова принять это как реальный вариант.

Но Блайз была права – нет заклинания, нет плана.

Закрыв глаза, я откинулась на спинку сиденья.

– Проклятие, – пробормотала я, и Би вздохнула.

Интересно, не от облегчения ли.

Но потом я открыла глаза и посмотрела на Блайз, так же тыча в нее пальцем.

– Но не больше двух дней, – сказала я. – Мы не можем позволить ему забраться слишком далеко, и у нас истекает время.

Мы дали себе на это всего лишь две недели, и два дня уже прошли. Двенадцать дней совсем не казались достаточно долгими, чтобы найти Данте, извлечь заклинание, где бы оно ни находилось, и отыскать Дэвида, пока он не уехал слишком далеко.

Но, напомнила я себе, мне и раньше доводилось выполнять много невозможного. Никто не думал, что мы сможем позволить себе пять школьных танцевальных вечеров в один год, и разве не нашла я средства? А тот раз, когда мы выступали на чирлидерских соревнованиях штата, несмотря на то, что в команде было всего шесть человек? Конечно, мы не выиграли, но и последними не пришли.

Мы сможем это сделать.

Тут Блайз улыбнулась мне, открывая наконец дверцу со стороны водителя.

– Я сделаю это за один день, обещаю, – сказала она, и я вышла из машины, снова надеясь, что она действительно говорит мне правду.

Он больше не был уверен, бодрствовал ли он вообще.

А может, он никогда и не спал. Всё труднее было отличить сон от яви, потому что видения шли безостановочно. Было время, думал он, когда он мог прекратить видения или хотя бы дождаться их окончания. И когда кто-то ставил обереги, чтобы защитить его от видений. Тогда он злился, но теперь, лежа в темноте, с постоянной головной болью, он понимал, что делавший это человек, возможно, был прав.