Порт-артурская контрразведка проделала определенную работу по повышению бдительности среди гражданского населения, солдат, офицеров, матросов и особенно пограничных стражников. Это во многом ослабило разведывательный потенциал противника. Однако все же следует признать, что эффективность деятельности японских шпионов и кадровых разведчиков в Порт-Артуре и Маньчжурии оказалась достаточно высокой. Во время войны на российском Дальнем Востоке, и в частности в Порт-Артуре, оказалось большое число авантюристов, спекулянтов, жуликов и просто проходимцев, которые слетелись сюда в расчете на легкое обогащение. «Тут были и бывшие сахалинцы, отбывшие свои сроки наказания, беглые каторжники, проживавшие по чужим или поддельным документам, тут были и евреи, кавказцы, греки, турки, армяне, немцы, французы, англичане и другие народности, которые занялись всевозможными делами и не брезговали никакими средствами для своей наживы… Из Шанхая, Тяньцзиня через Инкоу и Синминтин к нам легко проникал контингент людей самых неблагонадежных, и неудивительно, что среди этих иностранцев-авантюристов было и немало японских шпионов», — писал заведующий жандармско-полицейским надзором Маньчжурской армии Отдельного корпуса жандармов подполковник Шершов. Из этого криминального и полукриминального элемента японская разведка вербовала кадры шпионов и диверсантов.

Высшее японское командование понимало, что без уничтожения русского Тихоокеанского флота невозможно решить исход Русско-японской войны. Наличие боеспособной русской эскадры было серьезным препятствием для развертывания сухопутной японской армии, массовой высадки японского десанта и перенесения активных военных действий на материк, в Маньчжурию. Между тем попытка блокировать на внутреннем рейде порт-артурскую эскадру с помощью брандеров и минных постановок не удалась. После того как командование эскадрой принял энергичный и талантливый флотоводец С. О. Макаров, задача разгромить и уничтожить ее в морском сражении представлялась весьма проблематичной. Оставался чисто самурайский путь, не требующий большого напряжения сил и средств. Было решено убрать командующего русским Тихоокеанским флотом. Однако С. О. Макаров проводил практически все время на кораблях эскадры, и совершить террористический акт силами многочисленной японской агентуры во время короткого пребывания его в Порт-Артуре было практически невозможным. Оставался единственный путь — уничтожить командующего русским флотом вместе с флагманским кораблем. Физическое устранение наиболее талантливых полководцев и офицеров противника входило в стратегию и тактику войны японского Генерального штаба.

Гибель броненосца «Петропавловск» и адмирала Макарова до сих пор остается загадкой Русско-японской войны. Любая спецслужба стремится не оставлять следов своей деятельности. Особенно если речь идет о террористических актах, физическом устранении того или иного лица. Однако есть все основания полагать, что японским спецслужбам удалось решить эту задачу. Безусловно, агентурные данные о постоянных курсах русской эскадры во время выхода ее из порт-артурской гавани и возвращении обратно, эволюциях, совершаемых при крейсерстве, расположении заградительных минных полей, береговых батарей и прожекторных установок позволили японским штабным специалистам достаточно точно рассчитать место постановки минной банки на пути русского флагмана. Разведывательные данные не вызывали сомнения у японского военного командования, ведь их готовили профессионально подготовленные разведчики из числа офицеров японского флота и Генерального штаба. Не было сомнений и в том, что вице-адмирал Макаров будет находиться на флагманском броненосце и лично вести эскадру.

Накануне трагического дня 12 апреля с наступлением темноты специальный отряд японских кораблей и минный крейсер «Кориомару» подошли к Ляодунскому полуострову. Они бродили в течение ночи по одному и тому же участку внешнего порт-артурского рейда с одной целью — точно поставить минную банку. И им это удалось. Русские разведчики-прожектористы засекли появление «подозрительных» судов, однако погодные условия не позволяли достоверно утверждать, что это японские миноносцы. Поэтому было принято решение артиллерийский огонь по ним не открывать. Когда об этом доложили адмиралу Макарову, он приказал утром проверить это место: «…не набросали бы какой дряни нам японцы». Взрыв произошел на внешнем рейде, когда русская эскадра выходила, чтобы дать бой адмиралу Хейхатиро Того.

В 9 часов 43 минуты у правого борта флагмана, которым был эскадренный броненосец «Петропавловск», раздался взрыв. Над броненосцем вырос столб черно-бурого дыма и пламени, полностью окутавший корабль. Затем раздался другой взрыв под мостиком. Он был более сильным. Из «Петропавловска» вылетела масса огня с желто-зеленым и бурым дымом. Позднее водолазы установят, что взрыв разломил броненосец на две части. Эта трагедия произошла на глазах всей эскадры и артиллеристов береговых батарей в течение всего двух минут.

Деморализующий эффект был огромен. Кроме командующего флотом погибли начальник штаба флота контр-адмирал М. П. Молас, знаменитый художник В. В. Верещагин, 27 офицеров и 630 матросов. Спасти удалось лишь контуженого командира «Петропавловска» капитана 1-го ранга Яковлева, будущего претендента на российский престол в эмиграции великого князя Кирилла Владимировича, 5 младших офицеров и 73 матроса. По заключению морского технического комитета, броненосец коснулся мины или минной банки, а затем, после ее взрыва, в результате детонации взорвался боезапас корабля. Некоторое время спустя водолазы обнаружили возле места гибели «Петропавловска» «минный букет» — целую связку японских мин.

В России и за границей ясно понимали, что С. О. Макаров был единственным флотоводцем, способным изменить ход Русско-японской войны на море в пользу России. В официальных военных кругах единогласно признавалось, что главной потерей для России была гибель адмирала Макарова, а не сильнейшего в составе Тихоокеанского флота эскадренного броненосца «Петропавловск».

Редактор газеты «Новое время» Алексей Суворин 13 апреля писал: «…Он сделал чрезвычайно много уже тем, что дал два месяца для передвижения русской армии. Он заслужил и перед родиной и перед нашей армией, и его имя не только на флоте, но и в армии будет почитаться, как имя одного из талантливейших и благороднейших русских людей… перед домом морского министерства когда-нибудь поставят обелиск с надписью: "Помни Макарова!"». Эти слова оказались пророческими. Сегодня на Якорной площади г. Кронштадта стоит памятник С. О. Макарову с надписью «Помни войну!».

Даже в Японии было выражено официальное сожаление по поводу гибели «лучшего в мире адмирала». В японскую поэзию великий флотоводец России вошел как «враг доблестный».

С. О. Макаров командовал Тихоокеанским флотом всего 36 дней. Он произвел кадровые перестановки в командовании флотом, поставив во главе боевых кораблей решительных, квалифицированных морских офицеров. За это время эскадра под его руководством шесть раз выходила в море на поиск врага. За все остальное время Русско-японской войны таких выходов будет всего три. Новое морское командование во главе с адмиралом Е. И. Алексеевым, по донесениям японской разведки, за три недели практически свело на нет все то, что успел сделать вице-адмирал С. О. Макаров. После этого инициатива в Желтом море окончательно перешла к японскому Соединенному флоту.