— Что же, пора выдвигаться, — мужчина тепло попрощался со служанкой. Глядя на парочку, закрались подозрения, что вовсе не в повозке ночевал Нэриш. Но то не моего ума дело, у каждого есть маленькие тайны или слабости. — Месс Лэйлин, вам лучше использовать амулет, и в дальнейшем, поменьше показываться без него. Я только сегодня узнал, кто присоединился к каравану.

— И кто же? — личину почтенной матроны я уже активировала и чувствовала себя в безопасности.

— Вместе с нами поедет отряд сармийцев, какой-то знатный лерд решил отправиться в путешествие. При нем два десятка отборных воинов и пять тяжелых повозок, которые и повозками назвать нельзя, дома на колесах.

Внутри живота образовалась пустота, захолодело от дурного предчувствия. Кошмар, которым стращали молоденьких девушек в Ирнее, принимал конкретные очертания. Два месяца в окружении кучи озабоченных мужланов откровенно пугали. Да я от гриэльских обозников держалась подальше. Женщин на караван едва десяток наберется, а уж молодых и нет ни одной. Либо замужние месси, отправившиеся в путь с мужьями или родственниками мужского пола, либо дети от пяти до десяти лет.

— Вам нечего бояться, месс Лэйлин, — сообразив, что меня вот-вот накроет истерика, Нэриш принялся успокаивать, — сармийцы поедут впереди каравана, на ночевках отдельную стоянку разобьют и в дела ирнейцев не будут вмешиваться. Только в случае опасности встанут с нашими воинами плечом к плечу. Неприкосновенность месс и месси они гарантируют, их старший сказал. Сармийцы редко дают обещания, тем более иноземцам, но, если уж что-то пообещали, выполнят безукоризненно. Ну а нам с такой охраной бояться нечего. Против одного сармийца десяток наших воинов выставь, и неизвестно, кто победит.

— Хорошо, если так, но все равно боюсь, ничего не могу поделать.

Теперь я точно из повозки ни ногой. Как только выдержу путешествие, не представляла. Зарядка амулета иллюзии становилась проблемой. Жизненно необходимой, я бы сказала. Вот так стимул!

— Месс Лэйлин, все обойдется! Я присмотрю, чтобы ничего плохого не случилось, — заверил мужчина, — да, придется повысить бдительность. Так ведь, это основы выживания любого путешественника. И, как успел убедиться, вы очень решительная и в то же время осторожная месс.

Слова Нэриша успокоили. Однако я вновь воспользовалась черным ходом, чтобы покинуть гостиницу и забраться в повозку. Как же она преобразилась за эти двое суток! Стены возница завесил плотными коврами. Пусть на них просматривались потертости, а кое-где ворса будто и не было, но это дополнительный слой шумоизоляции и защита от пронизывающего ветра. Оба матраса и одеяла сложены друг на друга, так что о жестком деревянном настиле можно забыть. Единственное, на ночь Нэриш будет забирать свою часть постели — обычно он опускал один из бортов и устраивался на земле под повозкой, — но это уже мелочи. Ближе к Суотрийскому перевалу придется делить повозку на двоих.

Пока же мы тащилась по улочкам Атайи, успела задремать и выспаться. Во время короткой остановки на обед осмелилась вылезти и размять ноги. Как Нэриш и говорил, сармийцев не было видно. Те расположились поодаль, поставив громадные дома на колесах так, что ничего за ними не рассмотреть. Впрочем, любопытные ирнейцы уже делились слухами, что для важного господина воины установили шатер, на обед зажарили подстреленных воинами байбаков, а сам лерд уже в преклонном возрасте, чтобы выдержать долгую дорогу. Среди обозников даже завязался спор, зачем же понадобилось почтенному лерду бросать насиженное место и пускаться в опасный путь.

Проблемы начались ближе к вечеру, когда на тракте заклубилась пыль столбом. Лерд Ратан дал сигнал к остановке. Возницы спешно уводили телеги с дороги и выстраивали их полукругом, воины доставали оружие и готовились к схватке. Отдать должное, сармийцы — успела рассмотреть могучие фигуры, бесшумно рассредоточившиеся с наружной стороны линии обороны, — отреагировали спокойно. Я бы даже сказала, обыденно. Громадные повозки поставили в центре, а женщин, стариков и детей укрыли за крепкими створами. Двойные борта, как это принято у таких средств передвижения, специально предназначены, чтобы при опасности или ночевке укрывать под днищем самых слабых, не способных постоять за себя путешественников, опущены. В сармийских повозках откидные части оббиты железом, да и сами они изготовлены из огнестойкой породы дерева, наподобие той, что вез Нэриш.

— Месс Лэйлин, вам лучше укрыться вместе с остальными пассажирами, — возница указал на надежный бастион, смотрелся который грозно и неприступно.

— Может, я как-нибудь тут пересижу? — совершенно растерялась с выбором. Сармийский лерд под охраной четверки здоровенных мужиков как раз присоединился к группке ирнейцев. Подозреваю, тому ничего не стоило отсидеться за крепкими стенами повозки, и снаружи он остался лишь с одной целью, успокоить нарастающую панику среди женщин.

Кому как, но вид крепких воинов, облаченных в черные одеяния, приводил меня в ужас. Не знаю, почему их считали серокожими? Смуглые — да, не больше, чем земные метисы. Быть может, такое впечатление создавала броня, закрывающая грудь, спину и юбкой опоясывающая бедра? Полированные графитовые пластины мрачно поблескивали в лучах местного солнца, как и угольные глаза сармийцев из-под накрученных на лоб тюрбанов, и кривые клинки обнаженных мечей.

— Месс, не говорите глупостей! Закутайтесь в плащ, возьмите самое ценное и идите под защиту, — прикрикнул Нэриш. А мне будто не хватало такого окрика, потому как опрометью выскочила из повозки и, прижимая к груди саквояж, нырнула в узкий проход, оставленный для своих. Очевидно, ждали только меня, потому как это место тут же закрыли переносным щитом.

Робко приблизилась к группке людей, кивнула знакомой месси Лаар, к которой жались двое маленьких ребятишек, присела с краю. Оставалось только ждать и надеяться, что все обойдется. Собственно, так и получилось. Через час, когда трястись от страха надоело, отряд, который так удачно и вовремя заметили, приблизился к каравану. Я сжалась, ожидая звуков боя, криков, ну, или того, что бывает в таких вот сражениях. Но нет, стало на удивление тихо. Потом пришел сармиец и что-то доложил лерду. Тот выслушал, отдал резкий приказ, после чего направился под защиту бронированной повозки. Долго гадать, что там случилось не пришлось. Появился обозник, который и сообщил, что опасаться нечего. Это прибыли стражи из Гриэля, которые разыскивает пропавшую невесту важного лера. Пришлые воины осмотрят повозки, не удерживает ли кто молоденькую месс силой, маг проверит грамоты у пассажиров, и отряд продолжит поиски дальше. Кто-то из попутчиков облегченно выдохнул, а у меня сердце ушло в пятки.

Это за мной! Треклятый Раш бросил все силы на поиски. От обычных воинов амулет иллюзии защитил бы. А вот грамоту, где указано имя, да маг, без труда распознающий действие амулета, укажут на меня. Бежать! Бежать немедленно! — только на секундочку представила самодовольную рожу Редстона, когда добычу доставят проходимцу на блюдечке, и кровь отхлынула от лица, — не бывать такому!

По шажочку, по чуть-чуть стала отступать к тяжелым повозкам. Даже страх перед сармийцами пропал. Я украдкой наблюдала за ними, пока ожидали известий, так ни один даже не взглянул в сторону женщин. Может, там и смотреть не на что, но тут другое. Те и к ирнейским мужчинам относились, как к пустому месту. Общались только с лердом Ратаном и несколькими обозниками, у которых прослеживалась военная выправка. Повадки, осторожность, плавные движения, взгляд, оценивающий обстановку — отец учил подмечать такие вещи. Да я и сама чувствовала разницу, когда в дом приходили папины сослуживцы либо друзья из штатских.