– Постой! – окликнула Мия и стремглав бросилась через поле, отделявшее деревню от бескрайних просторов леса. Краем глаза она заметила высокую перекладину с двумя свисающими цепями, их концы крепились к небольшой деревянной доске. Девушка услышала скрип металла, позвякивание цепей о древесину и машинально повернула голову на звук раскачивающихся на ветру качелей. Впрочем, видение почти мгновенно исчезло, а Мию окружили деревья. Пересекая лесной рубеж в третий раз, она кубарем ввалилась в чащу и полетела в пропасть.

В МОМЕНТ, КОГДА МИЯ вернулась из мира грез, ее глаза успели открыться, однако тело оказалось сковано сонным параличом, она не могла пошевелиться, хотя точно знала, что уже не спит. Сердце колотилось о ребра, дыхание перехватывало, каждое сухожилие и мышца натянулись в исступлении. Она не могла открыть рот, закричать или даже просто вдохнуть. Она могла лишь смотреть прямо перед собой.

Призрачная женщина из сна парила над ней, подражая распростертой на кровати фигуре девушки. Лицо фантома зависло в нескольких сантиметрах от лица Мии. Теперь она отчетливо видела маску – твердую костяную оболочку в форме клюва ворона. Он тянулся вниз по ее лицу мимо губ и вдоль линии подбородка, образуя резкую букву «V». Гладкая, без единого изъяна, поверхность из слоновой кости, переливающаяся черным и фиолетовым цветами, сверкала, как масло на воде. Губы женщины, изгибаясь в ухмылке, приближались к губам Мии.

Мия зажмурила глаза, пытаясь брыкаться и молотить ногами, силясь вырваться. По ее коже словно ползали пауки, невидимые паразиты прокладывали себе путь внутрь ее тела, пока девушка окончательно не обессилела перед лицом страха. Мия взмолилась о пощаде, предлагая единственное, что, по ее мнению, могло заинтересовать женщину.

– Я вернусь в сон, – сказала Мия. – Последую за тобой, куда захочешь. Клянусь. Пожалуйста, только отпусти меня.

Воздух хлынул в горло с такой силой, что обожгло легкие, Мия наконец смогла вдохнуть. Глаза распахнулись, капли пота стекали по лицу, пока она обшаривала взглядом каждый сантиметр своей комнаты. Призрак исчез.

Мия согнула пальцы, проверяя, может ли двигаться, руки тряслись. Она снова сделала вдох, на этот раз медленный, пытаясь прогнать дрожь, но безуспешно. Призрак исчез, – повторила она себе. Разум лихорадочно работал, рассудок кричал, однако постепенно ей удалось вернуть себе контроль.

Она села, вновь привыкая к ощущению собственного тела. Ее не оставляла мысль, что она забрела туда, где ей быть не следовало, откуда она рисковала никогда не вернуться. Странная реакция на ночной кошмар, но Мия нутром чуяла, что это не просто сон. Она взглянула Медузе в глаза и едва не превратилась в камень.

На краткий миг туман в голове рассеялся, и она вспомнила свой первый сон, тот самый, что приснился до вчерашнего. Мало того, она снова помнила слова легенды. В безумном порыве Мия бросилась к прикроватному столику и потянулась за дневником. Она не могла позволить себе снова забыть: нужно записать. Она обязана знать, что будет дальше. Но в ту же секунду, как кончик ручки коснулся бумаги, Мия понятия не имела, что писать. Она уставилась на строки, ее разум был пуст, как и страница перед ней.

Сны и легенды исчезли.

* * *

БОЛЬШИНСТВО ЛЮДЕЙ никогда не задумывались о том, каково это – оказаться в заложниках. Не считая художественной литературы и фильмов, подобный опыт казался слишком далеким от реальной жизни. И Мия тоже никогда не представляла себя в ситуации, когда ее удерживают против воли. Однако ее похитителем оказался не какой-то безликий человек, требующий выкуп, и не международный преступный синдикат, и даже не серийный убийца-извращенец. Ничего подобного. Она стала заложницей собственных кошмаров. И, как любая пленница, не могла говорить о своем похитителе. Она была связана по рукам и ногам, с завязанными глазами и кляпом во рту из-за абсурдности того, что с ней происходило.

Прошла неделя, бессонница прекратилась, но Мия была измотана как никогда раньше. Каждую ночь она проваливалась во тьму, словно не спала несколько дней, и все же почти не замечала, как наступает утро. Ей постоянно слышался вой, раздающийся внутри ее, снаружи, вокруг, везде и нигде одновременно. Наступал рассвет, и ей едва хватало сил сесть прямо, не говоря уже о том, чтобы встать, не боясь упасть лицом вниз. Мия обещала Ханне повидаться в день отъезда подруги из города, но все, начиная с их совместного обеда и заканчивая прощальными объятиями, проскользнуло мимо ее сознания, как обрывок очередного сновидения. Голова кружилась, перед глазами все расплывалось, а во рту пересохло. Изо дня в день она ощущала, как тысячи невидимых крошечных игл пронзают ее глаза под веками. С трудом воспринимая окружающий мир, она словно существовала в альтернативной реальности, имеющей мало общего с миром, в котором жили остальные.

Она выяснила, что то, что с ней произошло, известно как сонный паралич, или синдром «старой ведьмы», – плохо изученное явление, при котором разум просыпается, но человек не может двигаться или говорить. Подобный опыт часто сопровождался кошмарами, галлюцинациями и ощущением присутствия в комнате постороннего. Впрочем, Мия никогда не страдала галлюцинациями, а кроме того, ни одно исследование не объясняло, почему она продолжает слышать вой.

Она силилась вспомнить свои сны, но единственное, что помнила ясно, – присутствие незнакомки. Попыталась как можно точнее изложить на бумаге все подробности ее появления, но вопросы все еще остались. Неужели злоумышленница вышла из ее сна и появилась в спальне? Или она уже находилась в комнате, наблюдая за девушкой, пока та видела ее во сне? Может, незваная гостья была той, кто вызывал сны и вой? Возможно, она пыталась что-то ей сказать.

Мия допускала мысль, что у нее действительно галлюцинации, ведь медицина предлагает наиболее вероятное объяснение. Незнакомка могла быть зрительным отпечатком, проекцией, возникшей в результате сильнейшего кошмара и недавно пережитого стресса.

Можно было рассуждать об этом весь день, но, по правде говоря, она не купилась даже на самое рациональное объяснение случившегося. Призрак не был творением ее разума, в этом она не сомневалась.

В конце концов Мия знала, кому принадлежит этот фантом.

Пусть обрывки легенды и ускользали из ее головы, но жуткий образ Сновидицы она не забыла. Той самой, что теперь сидела в изножье кровати Мии.

Вопрос в том, почему. На ум приходила лишь одна очевидная причина, но Мия предпочла бы с ней не сталкиваться. У нее не было желания стать следующей Эль Робинсон.

Если бы только она могла вспомнить свои сны, то нашла бы способ узнать, чего ждать дальше, или ей только так казалось. Но вместо этого она оказалась в ловушке, среди кружащих призрачных теней, и, сколько бы раз она ни оборачивалась, не обнаруживала ничего, кроме пустоты. Она пыталась себя успокоить, твердя, что просто напугана и нервничает, поэтому так остро реагирует. Тени преследовали ее повсюду. Не могли же все они быть призраками.

Мия порылась в ящике прикроватной тумбочки и вытащила игральные карты. Тасуя колоду, она закрыла глаза и глубоко вдохнула, прогоняя озноб и стеснение в груди. Если она действительно такая хорошая гадалка, как утверждала Ханна, то, возможно, увидит что-то, что сможет ей помочь. Карты ловко скользили в руках, она сосредоточилась на темноте под прикрытыми веками, пока внезапно не задела пальцем одну из карт и вся колода, рассыпавшись, не оказалась на полу. Вздохнув, Мия выругалась себе под нос и выбрала три карты из лежащего перед ней веера.