– Если не продали душу сами знаете кому. Церковь видит в них воплощение антихриста, несущего страшные беды Отчизне. Уверен, данную позицию разделяют и духовные лидеры ислама, иудейства, буддизма.

– Мне понятна и близка ваша позиция, – кивнул № 1. – Будьте уверены, я не допущу катаклизмов. Нужные меры уже принимаются.

– Спаси Бог! Наша паства с пониманием и благодарностью воспринимает вашу неутомимую заботу о России. К слову, мне звонил Дюбенин по поводу Ульянова. Я отклонил его просьбу о моей встрече с воинствующим атеистом. Если будет аналогичный зондаж по Керенскому, то вряд ли в моем расписании найдется свободное время.

– Приму к сведению ваши слова, Ваше Святейшество.

– Молюсь за успех ваших начинаний, Ваше Превосходительство.

Бренд – штука бесценная. Отличный стоит миллиарды, никчёмный – ни шиша. Ульянов уловил и эту особенность времени пребывания, увидев, как люди – простые и не очень – меняли поведение при его появлении. За проведшее столетие чисто визуальный эффект имени и образа «Ленин» стал самоподдерживающим себя феноменом, хотя с его маркетингом коммунисты опростоволосились. Имидж надо блюсти, и в данную минуту Владимир аккуратно подстригал бородку триммером – удобная вещь: вставил батарейку, пожужжал и вышло лучше, чем у цирюльника. Машенька предлагала посетить парикмахерскую, но Вальяжный с сомнением покачал головой и посоветовал вызвать мастера на виллу. Клиент заартачился и отказался. В целом старший «дзержинец» ему приглянулся: сдержан, сообразителен и явно опытен. «Спортсмен» нравился меньше – простоват, прямолинеен, но нужен и он – умеющий быстро реагировать и метко стрелять. Криминальные сводки с интернете и рекомендации Дюбенина диктовали бдительность. Страна во враждебном окружении: современная Антанта лишь сменила название на НАТО. И внутри России неспокойно – теракты и убийства хоть и стали реже, но социально-экономический кризис мог в любой момент подбросить хвороста в тлеющий костер.

– Владимир Ильич, – раздался голос Вальяжного за дверью спальни, – посетитель от товарища Дю.

– Уже иду, – покрутил головой перед зеркалом по всю стену, поправил узел галстука в горох и вышел из ванной.

По пути через комнату поднял вопросительно брови и получил одобрительный кивок от Марии: бренд в порядке. «Какая чувственная женщина!» Сексуальное влечение, вспыхнувшее и удовлетворенное ночью, было готово вспыхнуть вновь. Толи лекарства помогли, особенно голубенький ромбик «виагры», толи предначертанный недалекий конец. Угрожал marasmus senilis или delirium tremens – медики никак не могли определиться, и страх подстегивал чувство жизни. Хотелось любви и ненависти, дружбы и борьбы. Кого и что послала судьбинушка сегодня?

– Господин Ульянов, ваши товарищи по партии, люди воцерквленные, просили побеседовать с вами, – без околичностей начал иеромонах. – Священный Синод возложил на меня сие тяжкое служение.

– Что ж в нём тяжкого, Ваше Преподобие? – осторожно начал атеист, который был наслышан о ренессансе религии в России.

– Большевики отправили в тюрьмы и казнили многих моих собратьев, от того тяжело говорить с человеком, ответственным за это. Если, разумеется, вы и на самом деле тот, за кого себя выдаете.

– Насколько понимаю, описанные вами несчастья случились после моей смерти, в период сталинского террора.

– Только за первые годы после Октября, при вашей жизни были казнены 28 епископов и 1200 священников.

– За контрреволюционную деятельность, за участие в попытках свержения Советской власти!

– То есть большевикам позволительно захватывать власть, а тех, кто противился, должны отправиться на плаху?

– История полна подобных примеров. Достаточно вспомнить инквизицию и крестовые походы.

– РПЦ не имела к ним отношения. Но оставим историю. Хочу спросить, не изменилось ли ваше принципиальное отношение к Богу и церкви? – иеромонах сменил тему.

– Позвольте спросить: в какой связи интересуется Священный Синод? – Ильич ответил вопросом на вопрос.

– Паства возбуждена появлением Ульянова и появлением Керенского, священники обращаются за разъяснениями к иерархам. Чуть ли не о втором пришествие ходят слухи, о лживых пророках.

– «Религия есть разновидность духовного гнета, лежащего везде и повсюду на народных массах, задавленных вечной работой на других, нуждою и одиночеством. Бессилие эксплуатируемых классов в борьбе с эксплуататорами так же неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п. Того, кто всю жизнь работает и нуждается, религия учит смирению и терпению в земной жизни, утешая надеждой на небесную награду. А тех, кто живет чужим трудом, религия учит благотворительности в земной жизни, предлагая им очень дешевое оправдание для всего их эксплуататорского существования и продавая по сходной цене билеты на небесное благополучие. Религия есть опиум народа. Религия – род духовной сивухи, в которой рабы капитала топят свой человеческий образ, свои требования на сколько-нибудь достойную человека жизнь”. – Владимир ответил цитатой из статьи 1905 года. – Вы удовлетворены?

– Ничего иного и не ожидал! – изрек раскрасневшийся от возмущения священнослужитель. – Богохульник! Извратить самое святое – веру, которой только и живет человечество.

– К вопросу об извращениях, милейший! Религия есть труположество! Худшее из извращений!

Почтенный посетитель резко встал, колыхнув широченными рукавами рясы, поправил золотое распятие на груди. Проходя мимо Вальяжного, маячившего за дверью гостиной, недовольно фыркнул. Ленин, чей взгляд провожал гостя, заметил, как изменилось выражение лица охранника. Вождю показалось, что тот вспомнил из Александра Блока: «Помнишь, как бывало, пузом шел вперед. И крестом сияло пузо на народ». Воссоединение социализма с его предтечей – христианством – не состоялось. «Товарищ Дю будет недоволен, – вздохнул Ульянов и, хотя прежде избегал бранных выражений, добавил. – Да, и хрен с ним, кажется, так здесь принято выражаться».

– Разъясните, пожалуйста, – счел вдруг нужным для себя уточнить и обратился к «дзержинцу», – отчего столь часто матом нынче ругаются?

– Не ругаются, Владимир Ильич. Разговаривают на нем. Для краткости и доходчивости.

– «О грубый век! Задолго до тебя цвет красоты померк», – опять вспомнилось нечто поэтическое Ленину.

– Сонет Шекспира? – угадал Вальяжный, чем заслужил одобрительный взгляд от охраняемого вождя – есть еще ценители изящного слова.

Защищенный секс – достижение современной цивилизации. Даже церковь сменила гнев на милость и закрыла глаза на использование презервативов. У Александра они, напротив, открылись, поскольку наступил момент отвалиться от разгоряченного тела и снять кондом с обмякшего пениса. Тонюсенький, со смазкой, прозрачный, из латекса – не прежние резиновые монстры со швами. Век назад доводилось пользоваться трофейными, захваченными у солдат рейхсвера и проданными на черном рынке Петрограда. Никакого сравнения! Велосипедная камера против воздушного шарика. В памяти всплыла легенда о критском царе Миносе, любвеобильном распутнике, проклятом женой. И хотя её звали Пасифия (Мирная), с тех пор при каждой близости с новой любовницей из царских чресел изливался поток ядовитых змей и скорпионов, до смерти кусавших очередную пассию. Количество желающих переспать с сюзереном резко уменьшилось. Тогда похотливый изобретатель придумал заниматься сексом, предварительно вводя во влагалище мочевой пузырь козла.