– Я… Так, давай будем двигаться потихоньку. Ты был в Мексике, одним из боевых активов «Редмарк», которых использовали против анархистов, верно?

– Да.

– Так вот, я хочу спросить тебя о ходе боевых действий, и мы до этого дойдем. – Он немного расслабился. – Но с точки зрения людей там все пошло не так, как надо. Сейчас многим людям придется ответить на много вопросов по этому поводу, и некоторых накажут.

При этом слове я невольно вздрагиваю. По моему опыту, наказывают всегда меня.

– Но главный вопрос – что будет с биоформами. То есть мы это уже проходили с автономными боевыми роботами и так далее, вплоть до использования химического оружия… и сейчас это особенно актуально. Но война в Кампече поставила вопрос об использовании биоформов. Люди не… Слушай, ты ведь биоформ, да? Ты ведь это знаешь?

– Да.

– И ты знаешь, что означает козел отпущения?

После поиска в базе данных я отвечаю:

– Да.

Керам Джон Аслан судорожно кивает. Он старается не смотреть на меня, но все время возвращается взглядом. Как будто виноват.

– Похоже, многие события той войны сводятся к использованию биоформов. Сейчас большая часть твоих… – Он качает головой. – Представителей твоего… вида? Я даже не знаю подходящего слова. Большая часть биоформов во всем мире содержится в лагерях вроде этого. И многие люди хотят вашего уничтожения. Ты понимаешь?

– Да.

Это первая его фраза, которую я полностью понял.

– Мне жаль. Я из той группы, которая старается, чтобы этого не произошло. Кто утверждает, что у вас есть права.

Я проверяю значение слова «права» и понимаю, что он говорит «я твой друг», а значит, я могу спросить:

– Почему?

Он снова дергается.

– Я… Ну, есть люди, считающие, что вы… что вы люди. Не совсем люди, а созданные нами. Биоформы вроде тебя думают и чувствуют, как люди, и заслуживают чего-то вроде признания основных прав. В смысле вряд ли вам дадут право голоса, как бы все хорошо ни обернулось, но… Просто право жить, понимаешь?

– Почему?

Теперь он смущен.

– Ты… ты ведь объяснишь, что имеешь в виду, Рекс? Что почему?

– Почему ты?

Я не могу разобраться с его «люди хотят того, и люди хотят сего». Передо мной один человек. Я не чую его запах, но должен с ним познакомиться.

– Ну, я… – Он вытирает лицо. Он по-прежнему потеет, и я вижу, как ему неприятно находиться в одной комнате со мной. – Биоформы всегда меня завораживали. Я предвидел все это, с самого первого из вас, когда первый биоформ появился сначала в одной статье, а потом и во всех новостях: говорящая собака, лучший друг человека. И я сказал себе, что назревает юридическая проблема. И этот вопрос задавали с самого начала, насколько я помню. Многие не хотели вашего существования – мол, это против воли Бога, против природы и так далее. А с другой стороны стояли ваши создатели, и они говорили: «Это просто инструмент, просто вещь, наше имущество. Да, оно умеет говорить, но ваш телефон тоже умеет». И с самого начала я думал, что когда-нибудь этот вопрос встанет в суде. Кто ты, Рекс? Человек, собака или механизм? Или угроза.

– Я не знаю.

Мои слова его удивляют, он не ожидал ответа. Он снова смотрит в компьютер, что-то там двигает. Я наклоняюсь вперед, пока нос не упирается в перегородку, она слегка пружинит.

– Мне дали гору спецификаций, научных статей и отчетов. Я еще с ними работаю…

Изображения с экрана отражаются в его глазах. Почти на всех знакомое лицо женщины, друга.

– Доктор Теа де Сехос, – говорю я.

Он дергается и смотрит на меня.

– Что?

Я молчу. Он хмурится и снова просматривает картинки.

– Она… свидетель обвинения в деле… Я пока не дошел до ее выступления. Мне кажется, она вряд ли нам поможет. – Он умолкает, и я почти вижу, как он разбирается с собственными мыслями. И я знаю, с какими. – Откуда ты знаешь ее имя?

– Она была в Реторне. Я был в Реторне, – объясняю я.

– Правда? – Его передергивает. – Еще одна запись, в которой чего-то не хватает. И вероятно, это нам тоже не поможет. – Он снова задумывается. – Но откуда ты знаешь ее имя?

Я не могу понять, почему это для него настолько необычно.

– Она мне сказала.

– Она с тобой говорила? Во время боя?

– Да. Нет. – Сложно это объяснить. – До того. Мы были в Реторне. Мой отряд. Мы были друзьями местных людей, включая доктора де Сехос.

Его выражение меняется. Он внезапно становится менее открытым и застывает.

– Рекс, если кто-нибудь задаст тебе вопросы про события в Реторне, ты ответишь на них?

Я молчу. Я уже знаю – молчание заставит его говорить.

– Разве что… Один мой коллега мог бы…

Он качает головой. Думаю, он приготовил много вопросов, прежде чем прийти сюда. Наверное, у него был план, как все пройдет. Но после встречи со мной план не пригодился.

– Я хочу поговорить с Патокой.

– С Патокой? А, это вроде медведь из твоего отряда?

– Да.

– Это вряд ли возможно. Она в… – Снова взгляд на планшет, и еще более смущенный. – Вообще-то, я не знаю, здесь нет записей. Я выясню. Но здесь держат только псов-биоформов.

Я вызываю ее по своему каналу, но обращаюсь в пустоту. Ни Патоки, ни Дракона, ни Рой. Нет ни Харта, ни Хозяина. Нет никого, кроме адвоката и охранников, а еще – злые и несчастные псы.

Я думаю, нас хотят уничтожить. Я не вижу другого будущего.

– Выглядишь как человек, ввязавшийся в драку, которую не сможет выиграть, – с раздражающей веселостью сказал Кахнер, плюхнувшись на привычное место в баре.

Аслан сердито затряс головой.

– Ты когда-нибудь встречался с биоформом?

Кахнер пожал плечами.

– Смотрел видео, может, видел парочку из тех, которые таскают покупки женам всяких шишек в Лос-Анджелесе. Я так понимаю, у тебя был серьезный разговор с кем-то из обвиняемых?

– Ты даже представить не можешь, насколько они пугают, пока не окажешься рядом. В том смысле, что они не просто огромные свирепые животные, у них хватит мозгов осознавать свои действия, если вдруг решат тебя убить.

Кахнер нахмурился.

– Не похоже на слова адвоката обвиняемых.

– Но именно такими их все и видят, – объяснил Аслан. – Просто монстры. В этом и заключается проблема, потому что мое дело не будет в строгом смысле юридическим, это скорее борьба за общественное мнение. Сейчас все шокированы событиями в Мексике, а в кого удобнее ткнуть пальцем, как не в машину для убийства с кровью на клыках?