Джеффри не нравилась подобная беспомощность. Ему бы надо быть сейчас в Гранте, выяснить, что и как. Или хотя бы присмотреть за Леной. Джеффри казалось, что она стоит на краю, но до вчерашнего дня он не сознавал, что она вот-вот скатится в пропасть.

– Джефф? – сказала Сара. – Что с тобой?

– Я беспокоюсь о Лене, – сказал он.

Эти слова прозвучали привычно. Он беспокоился о Лене с тех пор, как десять лет назад нанял ее на работу. Сначала его беспокоило то, что она слишком агрессивно ведет себя в патруле – хватает всех подряд, словно от этого зависит ее жизнь. Затем беспокоился, что, став детективом, Лена часто рискует – подталкивает подозреваемых к краю пропасти. Ну а теперь как бы ей самой в эту пропасть не угодить. Он не сомневался в том, что она скоро взорвется. Оставалось лишь ответить, когда это произойдет. Сейчас он вдруг понял, что этот страх владел им с самого начала: когда Лена взорвется?

– Было бы странно, если бы ты не беспокоился, – сказала Сара. – Почему бы тебе не снять ее с активной работы?

– Потому что это ее убьет, – ответил он.

И это было правдой: Лене ее работа была необходима как воздух.

– Что-нибудь еще?

Джеффри вспомнил разговор с Леной в автомобиле. Она не слишком была уверена в том, что он поступил правильно, когда выстрелил в Дженни.

– Я… – начал он, не зная, как об этом сказать. – Когда я с Леной вчера разговаривал…

Он снова запнулся.

– Да?

– Похоже, она не слишком уверена насчет того, что произошло.

– Ты имеешь в виду выстрел? – раздраженно спросила Сара. – Что именно она сказала?

– Дело не в том, что она сказала, а в том, как она это сказала.

Сара пробормотала что-то, похожее на ругательство.

– Она играет с тобой, чтобы досадить мне.

– Лена не такая.

– Именно такая, – огрызнулась Сара. – И всегда была такой.

Джеффри несогласно покачал головой.

– Думаю, она просто не уверена.

Сара снова тихонько выругалась.

– Прекрасно!

– Сара, – Джеффри старался ее успокоить. – Не говори ей ничего, ладно? Так ты сделаешь только хуже.

– С какой стати я буду ей что-то говорить?

– Сара…

Он потер заспанные глаза. Лучше сменить тему.

– Послушай, я сейчас собираюсь в больницу….

– Это просто выводит меня из себя.

– Знаю, – сказал он. – Ты это продемонстрировала.

– Я просто…

– Сара, – прервал он. – Мне действительно пора идти.

– Послушай, – сказала она более спокойным тоном, – я ведь не просто так тебе позвонила. У тебя есть минута?

– Конечно, – сказал он, насторожившись. – В чем дело?

Он услышал, как она глубоко вздохнула, словно собираясь прыгнуть с обрыва.

– Я хотела узнать, вернешься ли ты сегодня.

– Если вернусь, то поздно.

– Может, тогда завтра вечером?

– Если вернусь сегодня, то завтра мне возвращаться будет не надо.

– Ты специально разыгрываешь тупость?

Он прокрутил в голове их разговор и улыбнулся, сообразив, о чем Сара пытается его попросить. Интересно, обращалась ли она раньше к кому-то с подобной просьбой?

– Я никогда не отличался сообразительностью, – сказал он.

– Верно, – согласилась она и рассмеялась.

– Итак?

– Дело в том… – начала Сара и вздохнула.

Он слышал, как она бормочет:

– Господи, как глупо.

– Что ты говоришь?

– Я говорю… – она снова остановилась. – Завтра вечером я ничем не занята.

Джеффри потер подбородок, чувствуя, что улыбается. Подумал, что никогда в этой комнате не чувствовал себя таким счастливым. Разве только в тот день, когда ему позвонили из Оберна и сообщили, что он может бесплатно учиться в колледже, если каждую субботу будет выходить на футбольное поле.

– Вот как? И я – тоже, – сказал он.

– Тогда… – Сара явно надеялась, что остальное он скажет за нее.

Джеффри уселся на кровать и подумал, что скорее в аду замерзнет котел, чем он ее выручит.

– Приходи ко мне, – выговорила наконец она. – Часов в семь, хорошо?

– Зачем?

Он слышал, как скрипнул ее стул. Джеффри представил, как она закрыла глаза руками.

– Боже, ты просто несносен.

– Зачем я должен прийти?

– Я хочу тебя видеть, – сказала она. – Приходи в семь. Я приготовлю ужин.

– Погоди…

Судя по всему, она все предусмотрела. Готовить Сара не умела, а потому предложила:

– Я закажу что-нибудь в «Альфредо».

Джеффри снова улыбнулся.

– Увидимся в семь.

В детстве Джеффри наделал много глупостей. У него было двое закадычных друзей, живших на той же улице. Джерри Лонг увлекался созданием взрывных устройств, а Бобби Бланкеншипу нравилось слушать грохот, сопровождающий процесс взрыва. Их троица много раз рисковала жизнью, пока природа не взяла свое: на смену этому увлечению пришли девушки.

В одиннадцатилетнем возрасте они за домом Джеффри взрывали в стальном барабане маленькие сигнальные ракеты, изготовленные из бутылок. К двенадцати годам барабан был помят во всех местах и стал похож на лицо Бобби Бланкеншипа, прозванного Прыщ. Когда друзьям стукнуло по тринадцать, Джерри Лонгу дали кличку Опоссум, потому что, когда барабан наконец-то взорвался, кусок шрапнели едва не снес ему макушку. Он лежал во дворе Джеффри, как дохлый опоссум, пока Джин Харрис не вызвала «скорую помощь». Его отвезли в больницу, а полиция запугала до смерти Джеффри и Прыща.

Джеффри обзавелся прозвищем позднее. Тогда он начал обращать внимание на девушек, и – что еще важнее – они начали заглядываться на него. Он играл в футбол, как и Опоссум с Прыщом, и они были популярны в школе, потому что в тот год их команда выигрывала. Джеффри первым из троицы поцеловал девушку и первым потерял невинность. За эти достижения он был удостоен прозвища Ловкач.

Когда Джеффри впервые привез Сару в Силакаугу, он так нервничал, что ладони его потели. Они с Сарой только-только стали встречаться, и Джеффри думал, что по сравнению с Опоссумом и Прыщом Сара стоит на более высокой ступени социальной лестницы. Что уж говорить о нем самом! Силакауга была маленьким южным городком. В отличие от Хартсдейла, здесь не было колледжа, и профессора тут не водились. Большинство местных жителей работало в промышленности – на текстильных фабриках или в мраморных каменоломнях. Джеффри не считал их отсталыми и невоспитанными, однако думал, что вряд ли Сара почувствует себя комфортно в такой компании.