Не успел он припарковаться у комиссариата, как услышал взволнованный голос Катареллы.

– Ах, синьор комиссар! – причитал тот, бегом направляясь к машине.

Должно быть, что-то серьезное.

– Царица Небесная, я вам все утро названиваю! А у вас телефон отключен, и мобильный не отвечает.

– Ладно, что случилось?

– Убита женщина, синьор комиссар, женщина убита!

– Ауджелло выехал?

– Да, синьор комиссар. Это он лично, то есть собственной персоной, просил меня передать вам лично, то есть вашей собственной персоне, чтобы вы, как только появитесь, ехали туда срочно, не мешкая. Точно так просил вам передать.

– Ты знаешь адрес?

Катарелла порылся в карманах.

– Написал на листочке, не найду… А, вот он! Не понимаю, виа Форкелла или Форчетта… тринадцать.

Должно быть, виа Форчелла.

– Спасибо, еду…

И вдруг он вспомнил, чей это адрес.

Возле дома номер тринадцать на виа Форчелла толпился народ. Телевизионщики, журналисты и просто зеваки, которых по-хорошему и по-плохому пытались разогнать полицейские. Люди высовывались из окон, стояли на балконах и взволнованно переговаривались. Комиссар оставил машину и пошел к дому, стараясь обойти толпу и не слышать потока ругательств. Какой-то репортер схватил его за рукав.

– Скажите, что вы об этом думаете?

– А вы?

Тот смутился, а Монтальбано зашагал дальше. Труп лежал у входных дверей, небрежно закрытый окровавленной простыней, из-под которой торчали голые ноги. Галлуццо подошел к комиссару:

– Убита консьержка. Матильда Веррузо, пятьдесят три года.

– Как ее убили?

– Рано утром она открыла входную дверь, в нее выстрелили из машины и скрылись.

– Свидетели есть?

– Мужчина с третьего этажа. Он смотрел в окно и…

– Потом допрошу. Где Ауджелло?

– В квартире.

Монтальбано прошел вперед и вернулся.

– Если ее убили рано утром, почему тело еще здесь?

– Также сегодня убит мэр Галлотты, вся команда там. Сказали, будут максимум через четверть часа.

Понятно. Политика, как всегда, в приоритете. Он вошел в открытую квартиру консьержки. Там кто-то громко храпел.

– Кто это? – спросил комиссар у Мими.

– Ее муж. Пьяный в стельку.

– Ты знаешь, где ключ от квартиры Манзеллы?

– Не ходи, я там был.

– И что?

– Телескопа, о котором ты говорил, нет, бинокля тоже. Уже забрали.

– Когда?

– Что значит когда?

– Мими, подумай сам: если убийцы сразу скрылись, они не могли забрать, верно? Подзорная труба и бинокль исчезли раньше. Верно?

– Верно!

– Я хочу поговорить со свидетелем.

– Синьор Катальфамо, третий этаж, квартира двенадцать. Но он ничего не видел.

– Я хочу поговорить с ним сам.

Монтальбано долго жал на кнопку звонка. Понятно: синьор Катальфамо стоит на балконе и не слышит. Наконец послышались шаги, и дверь открылась. Крепкий аромат чеснока, воспользовавшись моментом, вырвался из квартиры.

– Комиссар Монтальбано.

– Катальфамо Эудженио, пенсионер, вдовец, бездетный, семьдесят восемь лет. Проходите, комиссар!

– Спасибо, синьор Катальфамо, я задам вам только один вопрос.

– Все равно проходите!

Ему явно хотелось с кем-то поговорить. «Интересно, надолго ли меня хватит, если я задержу дыхание?» – подумал комиссар.

– Хорошо, спасибо.

Монтальбано вошел. Квартира была зеркальным отражением квартиры Манзеллы.

У маленького столика стояли два стула. Катальфамо подвинул один:

– Присаживайтесь. Хотите чего-нибудь?

– Спасибо, нет, не беспокойтесь.

Нет, дышать решительно невозможно. Комиссар вынул из кармана носовой платок и закрыл нос.

– Простите, насморк. Я хотел спросить, видели ли вы убийцу.

– На зрение не жалуюсь.

– Рад за вас. Вы видели машину, из которой стреляли?

– Конечно, видел! Она подъехала буквально за минуту до того, как несчастная синьора Матильда снова открыла дверь. Она и пикнуть не успела, раз – и нет ее! Бедняжка! Выстрелили и скрылись!

Почему, интересно, синьора Матильда должна была пикнуть?

– Вы помните номер машины?

– Нет, не приметил.

– А цвет?

– Серебристый металлик. Большая машина.

Он так и думал. После дежурства в Маринелле Витторио Кармона и его подельник отправились спозаранку на черное дело. Кое-что в рассказе пенсионера насторожило комиссара.

– Извините, синьор Катальфамо, вы сказали, консьержка снова открыла дверь?

– Синьор комиссар, ночью я сплю всего три часа.

– С кем не бывает!

– Обычно выхожу на балкон уже в четыре утра.

– А сегодня?

– Сегодня около пяти приехал крытый фургон и остановился перед подъездом. Из машины вышел человек и позвонил в домофон. Я даже свесился с балкона, чтобы рассмотреть, к кому он пришел. Консьержка открыла, они о чем-то говорили. В это время из дома выходил синьор Ди Маттиа, он работает в Раванузе и всегда выезжает рано. Затем тот, который приехал, зашел в подъезд и вышел обратно с большим телескопом. Он положил его в фургон, а синьора Матильда дала ему какой-то пакет. Тот уехал, и синьора Матильда закрыла дверь.

– На каком этаже живет синьор Ди Маттиа?

– На четвертом, жена его наверняка дома.

– Синьора Ди Маттиа?

– Да.

– Это комиссар Монтальбано.

– Входите. А мужа нет. Он уехал на работу в…

– Раванузу, я знаю. У вашего мужа есть телефон?

– Конечно.

– Не могли бы вы дать мне его номер?

Он спустился в квартиру консьержки. Спящий храпел еще сильнее. Мими сидел за столиком, перед ним были разложены какие-то бумаги.

– Тут кое-что любопытное.

– Что?

– Четыре дня назад консьержка положила в банк пять тысяч евро. По-моему, странно.

– Слушай, Мими, надо поговорить. У меня тоже есть новости. Дождись, пока приедет вся честная компания – прокурор, доктор, криминалисты, и возвращайся в комиссариат.

– Можешь хотя бы намекнуть, что за новости?