Название метода отражает то, как он работает. Снаружи головы размещают катушку индуктивности, заключенную в пластиковый корпус. Когда через нее пропускают электрический ток, возникает магнитное поле, которое проникает через кости черепа и индуцирует в мозге ток, локально активирующий нервные клетки. Так можно стимулировать определенные клетки или конкретную область целиком, а значит, изучать функций и связи разных частей мозга. Можно также снизить активность какой-то части мозга и исследовать, что делает определенная зона, когда она отключена от процессов других областей. Так называемая дополнительная моторная область лобной доли коры участвует в планировании моторных действий, которые представляют собой последовательность движений, совершаемых по памяти, скажем, исполнение заученной прелюдии на фортепиано. Часть дополнительной моторной области (pre-SMA) связана с овладением новыми последовательностями действий. Благодаря работам других исследователей Лау знал, что стимуляция медиальной фронтальной коры вызывает желание двигаться2, а при ее повреждении макаки перестают совершать движения по собственной инициативе3. Ранее он обнаружил, что эта область активируется, когда испытуемый производит действия по собственному выбору4. Итак, Лау интересовала область pre-SMA, и он установил следующее. Когда методом транскраниальной магнитной стимуляции воздействуют на эту зону после того, как человек выполнил произвольное действие, воспринимаемый момент зарождения намерения что-то сделать — тот момент, когда вы осознали, что собираетесь совершить действие, — отодвигается назад по времени на временнóй карте[22], а воспринимаемый момент самого действия — тот, когда вы понимаете, что действуете, — перемещается вперед по времени5. Я считаю, что Лау, по сути, подловил модуль интерпретации.

Хотя мысль о том, что существует временнáя карта, на которую наносятся намерения и действия, но необязательно так, как они возникали и происходили в действительности, кажется безумной, это все время с вами происходит. Представьте, что ударили себя молотком по пальцу и отдернули руку. Вы объясняете это так: вы попали себе по пальцу, стало больно, и вы отдернули руку. На самом же деле вы отдергиваете руку до того, как начинаете чувствовать боль. Восприятие боли, или ее осознание, занимает у вас несколько секунд, а палец уже давным-давно в безопасном месте. Произошло вот что: болевые рецепторы пальца послали сигнал по нерву в спинной мозг, который тут же отправил ответный сигнал по двигательным нервам обратно к пальцу, вызывая сокращение мышц и отдергивание руки без участия головного мозга, рефлекторно. Сначала происходит движение. Сигнал от болевых рецепторов посылается также и в головной мозг. Но только после того, как он обработает этот сигнал и истолкует его как боль, вы начнете осознавать ее. Осознание требует времени, и ваш палец переместило не осознание боли с последующим сознательным решением что-то сделать: отдергивание руки было рефлекторным и произошло автоматически. Сигнал, который обеспечивает восприятие боли, порождается в мозге после ушиба и направляется к пальцу, но тот уже переместился. Ваш интерпретатор должен объединить все наблюдаемые явления (боль и отдернутая рука) в одну правдоподобную историю, отвечающую на вопрос “Почему?”. Вариант, согласно которому вы отдернули руку из-за боли, имеет смысл, так что интерпретатор просто искажает хронологию событий. Иными словами, он создает историю, которая согласуется с приятной мыслью, будто вы сами захотели совершить это движение.

Вера в то, что мы обладаем свободой воли, пронизывает нашу культуру и подкрепляется тем обстоятельством, что люди и общества ведут себя лучше, когда так думают. Ограничивает ли вера, то есть психическое состояние, мозг? Профессора психологии Кэтлин Вохс из Карлсоновской школы менеджмента в Миннесоте и Джонатан Скулер6 из Калифорнийского университета в Санта-Барбаре провели остроумный эксперимент, который показал, что люди поступают лучше, когда верят, что у них есть свобода воли. В рамках одного масштабного соцопроса в 36 странах более 70% людей согласились с утверждением, что их жизнь находится в их собственных руках, а другие исследования показали, что изменение чувства ответственности человека может повлиять на его поведение7. Вохс и Скулер взялись выяснить опытным путем, работают ли люди лучше, если верят, что действуют свободно. Студентам колледжа дали прочесть отрывок из книги Фрэнсиса Крика “Поразительная гипотеза” с детерминистским уклоном, а затем предложили пройти тест на компьютере. Им сказали, что программа дала сбой и поэтому ответ на каждый вопрос будет высвечиваться на экране автоматически. Чтобы этого не происходило, они должны были нажимать на одну из клавиш, и их попросили так и делать. Следовательно, чтобы не жульничать, им нужно было прилагать дополнительные усилия. Другая группа студентов читала жизнеутверждающую книгу, поднимающую настроение, после чего проходила такой же тест. Что же показало исследование? Студенты, прочитавшие текст о детерминизме, обманывали, а те, кто прочитал оптимистический отрывок, — нет. В общем, одно психическое состояние влияло на другое. Вохс и Скулер предположили, что отрицание свободы воли как бы намекает, что прилагать усилия бесполезно, а значит, дарует разрешение и не беспокоиться о своем поведении.

Люди предпочитают не волноваться, поскольку беспокойство — в форме самоконтроля — требует старания и расходует энергию8. В дальнейших исследованиях этой темы специалисты по социальной психологии Университета штата Флорида Рой Баумейстер, Э.Дж. Масикампо и Натан Деволл показали, что чтение текстов детерминистического характера усиливает склонность испытуемых вести себя агрессивно и уменьшает стремление помогать другим9. Они полагают, что вера в свободу воли критически важна для того, чтобы побуждать людей контролировать свои непроизвольные порывы, заставляющие вести себя эгоистично, ведь для преодоления эгоистичных импульсов и сдерживания агрессивных требуется значительная выдержка и много психической энергии. Психическое состояние, поддерживающее представление о добровольных поступках, влияет на последующий выбор действий. Похоже, мы не просто верим, что контролируем свое поведение, но нам всем полезно так думать.

Однако в академическом мире понятие свободы воли на протяжении последних нескольких столетий подвергалось нападкам со стороны детерминистов. В XVI веке Николай Коперник перевернул все с ног на голову, заявив, что Земля — не центр Вселенной, а за ним, как мы знаем, следовали Галилей и Ньютон. Позже Рене Декарт (хотя он в большей мере знаменит из-за своей дуалистической позиции) предположил, что функции организма подчиняются биологическим правилам, Чарльз Дарвин выдвинул свою эволюционную теорию естественного отбора, а Зигмунд Фрейд сформулировал учение о бессознательном. Эти идеи, взятые вместе, подчеркивали непреложность законов природы, и Эйнштейн, казалось, увенчал их своей теорией относительности и верой в жестко детерминированную вселенную. Однако, как будто всего этого было недостаточно, появились нейронауки, всевозможные открытия которых продолжают указывать нам в том же направлении. Основополагающее утверждение заключается в том, что свободная воля — просто красивые слова. И как только вы подумаете, что место зарождения подобных идей — это факультет физиков (в конце концов, именно они нас в это впутали), они покачают головами и увильнут через черный ход вместе со многими биологами, социологами и экономистами. За столом непреклонного детерминизма останутся сидеть только нейробиологи и Ричард Докинз, которому принадлежат такие слова: “Но разве истинно научный, механистический взгляд на нервную систему не делает бессмысленной саму идею ответственности?”10 Что случилось? Почему стандартное понимание детерминизма, о котором пишут в учебниках, оказалось в беде?