– Ты просто временная замена, пока у меня регулы. Поверь, когда они закончатся, он о тебе даже и не вспомнит.

Не знаю, откуда во мне столько дерзости и даже хамства, но смолчать в этой ситуации – выше моих сил. Как представлю себе, что его руки касаются тела Ясмины, внутри закипает вулкан, который невозможно утихомирить. Как назло, в голове то и дело прокручиваются ролики с участием господина и его фаворитки, как он дарит ей такую же ласку, какую дарил мне. Я прикрываю глаза, стараясь избавиться от навязчивости собственной фантазии, а потом снова их открываю.

– Как бы ты ни плевалась ядом, сегодня я буду радовать нашего господина своим присутствием, а ты остаешься за бортом.

Мне хочется подхватить упавший ковш и запустить им в голову Ясмины, чтобы стереть с ее лица эту надменную ухмылку. Превосходство, которое она демонстрирует, скользя по мне взглядом, раздражает еще сильнее. Если бы могла, подскочила бы и вышла из хамама, но я еще не успела искупаться. Мечу взгляд на Тину, мысленно подгоняя ее, чтобы, наконец, гордо удалиться и спокойно крушить свою комнату от злости. Как ни странно, она понимает невербальный приказ правильно и старается как можно скорее закончить с мытьем. Все это время Ясмина раздражает меня, но я стараюсь не обращать на нее внимания, чтобы действительно не затеять драку. Сейчас мне нужно сдерживаться, чтобы показать господину, что он выбрал достойную наложницу в моем лице, которая станет для него подходящей женой. Так и будет, уж я-то постараюсь.

Выйдя из хамама, несусь в свою комнату так быстро, что Тина за мной едва поспевает.

– Пойди к господину и узнай, в комнате ли он.

– А как же я узнаю?

– Тина, не прикидывайся дурочкой! – шиплю со злостью. – У слуги спроси. Давай, быстренько.

Перед самым поворотом в коридор с комнатами фавориток я, не оборачиваясь, слышу, как она разворачивается и уходит в противоположном направлении. Вхожу к себе и, остановившись, осматриваюсь. Значит, Ясмина, да? Тогда я сделаю так, что ваш секс будет не наслаждением, а наказанием! Переодеваюсь в ночную сорочку, набрасываю на себя халат и разворачиваю тюрбан на голове. Беру расческу и начинаю медленно и методично расчесывать волосы, стараясь привести дыхание в норму и немного успокоить разбушевавшееся сердце. Как только Тина входит в комнату, я бросаюсь в ее сторону.

– Ну?

– Господина нет.

Я разворачиваюсь и бегу к туалетному столику, с грохотом выдвигаю ящик и достаю оттуда единственное оружие, которое мне доступно, – духи. Потом, подумав, хватаю еще небольшую заколку, инкрустированную камнями. Именно ей были подколоты мои волосы, когда господин поцеловал меня на своем балконе. Несусь на выход, подхватываю Тину за локоть и тащу за собой.

– Тебе нужно будет отвлечь слугу у входа в покои господина.

– Но как же я его отвлеку?

– Тина, ты снова притворяешься глупой, тебе не идет. Придумай что-нибудь, мне нужна всего пара минут.

– Ладно, – с тяжелым вздохом отвечает она. – Но меня там не было.

– Договорились, – кивнув, говорю я.

Мы останавливаемся у поворота в коридор, ведущий к спальне господина. Я выглядываю из-за угла. Слуга со скучающим видом разглядывает пол. Машу Тине и отправляю ее вперед. Как только она подходит к слуге и что-то быстро ему шепчет, у парня загораются глаза. Он быстро оглядывается по сторонам, а потом часто кивает, и они с Тиной уходят в противоположном направлении. Едва скрываются за поворотом, я, насколько могу, тихо мчусь к комнате господина. Врываюсь в нее и бегу к кровати. В этот раз он не сможет понять, откуда идет запах, и не сможет обвинить меня в том, что я навязываю ему себя. Брызгаю на лампочки прикроватных светильников и торшера, под которым он читает. Нагреваясь, они будут распространять мой аромат по комнате, и господин сам не найдет источник. Наверное. Он очень умный, но, думаю, до такого не додумается. А потом я решаю закрепить результат и забегаю в его гардероб. Осматриваюсь и бросаюсь к аккуратно сложенным носовым платкам, хранящимся в ящике под стеклянной столешницей. Выдвигаю его и брызгаю, распыляя едва уловимый аромат. Наверное, это неправильно, у мужчины платки не должны пахнуть женскими духами, но в любви и на войне все средства, говорят, хороши. Задвигаю ящик, возвращаюсь к кровати и оставляю на прикроватной тумбочке свою заколку. Он точно ее узнает, потому что лично вынимал ее из моих волос. Миссия выполнена, осталось благополучно вернуться в свою комнату.

Дохожу до двери и уже берусь за ручку, как слышу низкий громоподобный голос господина с другой стороны. Замираю. Грохочущее сердце подскакивает к горлу и колотится там так быстро, словно колибри трепещет своими крохотными крылышками. Оглядываюсь по сторонам, с ужасом осознавая, что он может прямо сейчас застать меня здесь, и тогда мне несдобровать. Из того, что я успела понять о господине, он очень своенравный мужчина, который не приемлет навязывания и все решения привык принимать сам. Какое наказание предусмотрено за подобное своеволие? Вжимаю голову в плечи, потому что не знаю, и мне страшно до дрожи в коленках.

Мне не слышно, что он говорит, но я точно распознаю его голос. Прижимаюсь спиной к стене сразу за дверью и молюсь Всевышнему, чтобы каким-то чудом он помог мне выбраться. Но чуда не случается, и дверь распахивается, а потом закрывается. Я зажмуриваюсь, готовая принять свою непростую участь. Но… ничего не происходит. Лишь раздаются тяжелые шаги господина, который направляется в ванную. Приоткрываю один глаз и, как только вижу широкую спину, скрывающуюся в дверном проеме, не думаю дважды. Распахиваю дверь, даже не задумываясь о том, кого могу встретить, и вылетаю в коридор, тихо притворяя ее за собой. И наконец облегченно выдыхаю. В коридоре никого. Приподняв подол халата и сорочки, я бегу к своей комнате, задыхаясь от напряжения и страха. Немного расслабляюсь, только когда оказываюсь в безопасности за дверью спальни. Прижимаюсь к ней спиной и широко улыбаюсь, пытаясь восстановить дыхание. Не знаю, чем обернется для меня эта провокация, но искренне надеюсь, что я достигну своей цели, не получив наказания.

Заид

Быстро умываюсь и, упершись ладонями в раковину, смотрю на свое отражение в зеркале. Как бы я ни пытался сохранять голову холодной, эта маленькая ведьма не покидает моих мыслей. Застряла, словно заноза, и ковыряет внутренности. Каждый раз, когда думаю о ней, мечусь между сочувствием и адским желанием, которое сжигает изнутри, превращая кровь в магму. С первого дня, когда увидел эти глаза, не могу думать ни о ком другом. Даже когда в моей постели Адела или Ясмина, я все равно вижу перед собой голубые озера с глубоко затаенной печалью, которые лишают меня сна. Только когда она лежит рядом и доверчиво жмется к моей груди, я спокоен. Вдыхаю ее запах и не могу им насытиться. Но после нашего первого раза что-то пошло не так. Я как будто стал одержим ею. Хочу так, что, кажется, звенят нервные окончания, и это плохо.

Зависимость от женщины – это в принципе плохо, а от наложницы, которая досталась мне не невинной – еще хуже. Поэтому решил, что легко собью оскомину, вызвав к себе новую девушку. Но самое интересное, что я даже имени ее не запомнил, чего раньше со мной не случалось. Я провел с ней не самую худшую ночь, став ее первым мужчиной. Это всегда волнует и интригует, потому что мне нравится их неопытность, доверие в глазах, уязвимость. Но в этот раз даже такой способ не помог мне отвлечься. Не тот запах, не тот вкус, кожа недостаточно нежная, стоны недостаточно громкие, голос не такой бархатный. Все не то. Но я кончал с образом моей маленькой голубоглазой ведьмы перед глазами.