– Да, приготовьте, пожалуйста. Мистеру Лэнгтону, когда он придет, чай не помешает. Хотя пусть лучше он будет свежий.

Никто из них не услышал звук приближавшихся шагов. Дверь открылась, и Валерия Колдуэл, секретарь коллегии, вошла и замерла при входе. Ее глаза перебегали с лица Гарольда на лицо Терри, в них был вопрос. Все молчали. Гарольду показалось, что время остановилось. Терри с рукой на перилах и с выражением ужаса на лице был похож на нашкодившего школьника. С пугающей уверенностью Гарольд понимал, что слова тут не нужны. Кровь отлила от ее лица, оно вдруг стало старым и незнакомым, и ему показалось, что он присутствует при самой смерти. Этого Гарольд уже не мог выдержать.

– Расскажите ей, Терри, – с трудом выговорил он. – Приготовьте чай. Я пойду наверх.

Гарольд не представлял, куда именно он пойдет и что будет делать. Надо уйти от них – вот что он знал. Но не успел он преодолеть и первый пролет, как услышал глухой удар и голос Терри:

– Помогите мне, мистер Нотон. Она упала в об-морок.

Гарольд спустился, они вдвоем внесли Валерию в приемную и посадили на диван. Терри положил руку на затылок женщины и с силой наклонил голову к коленям. Меньше чем через минуту, которая показалась мужчинам вечностью, Валерия издала слабый стон.

Терри, похоже, взял себя в руки и заговорил:

– Теперь она придет в себя. Дайте ей воды, мистер Нотон, а я тем временем приготовлю чай – крепкий и сладкий.

Но не успели они даже пошевелиться, как хлопнула входная дверь и на пороге появился мистер Лэнгтон. Он еще не открыл рот, а Гарольд уже положил руку ему на плечо и мягким движением направил в конференц-зал. Изумленный Лэнгтон был послушен, как ребенок. Гарольд закрыл дверь и произнес заготовленные слова:

– Простите, сэр, но у меня для вас плохое известие. Это касается мисс Олдридж. Утром сюда позвонила ее экономка и сказала, что хозяйка не ночевала дома. Обе двери в ее кабинет были заперты, но у меня есть запасной ключ. Боюсь, она мертва, сэр. Похоже на убийство.

Мистер Лэнгтон молчал. Лицо его ничего не выражало. Потом он сказал:

– Пойду взгляну. Вы позвонили в полицию?

– Еще нет, сэр. Я знал, что вы на пути к нам, и решил подождать. Мистер Лод, которому я позвонил, сказал, что выходит немедленно.

Гарольд последовал за мистером Лэнгтоном вверх по лестнице. Глава «Чемберс» держался за перила, но поступь его была твердой. Он терпеливо ждал, пока Гарольд доставал ключ и отпирал двери, лицо его по-прежнему хранило невозмутимость.

На какое-то мгновение, поворачивая ключ в замке, Гарольд наперекор всему вдруг уверовал, что пропитанный кровью парик всего лишь болезненная фантазия, и в комнате никого нет. Но открывшаяся перед ними картина была еще ужаснее, чем на первый взгляд. Гарольд не решался смотреть на Лэнгтона. Потом он услышал голос шефа. Он звучал ровно, но это был голос старика:

– Жуткое зрелище, Гарри.

– Да, сэр.

– Вы такой и нашли ее?

– Не совсем, сэр. Она сидела лицом к столу. Я неосторожно коснулся стула, и тот неожиданно изменил положение.

– Вы кому-нибудь – Терри или Валерии? – говорили об испачканном кровью парике?

– Нет, сэр, говорил только, что нашел ее мертвой. И что это похоже на убийство. Да, еще я сказал Терри, что кровь не застыла. Вот и все.

– Очень разумно с вашей стороны. Детали держите при себе. Иначе газетчики раструбят об этом по всему свету.

– Раньше или позже все об этом узнают, мистер Лэнгтон.

– Пусть будет позже. Сейчас я позвоню в полицию. – Шеф направился к телефону, но передумал: – Лучше позвоню из своего кабинета. Не стоит лишний раз к чему-нибудь прикасаться. Ключ я возьму себе.

Гарольд вручил ему ключ. Лэнгтон выключил свет и запер обе двери. Глядя на шефа, Гарольд подумал, что тот принял известие спокойнее, чем он ожидал. Однако не надо забывать, что Лэнгтон глава «Чемберс» – влиятельный, невозмутимый, властный. Но, взглянув на его лицо, с болью в сердце понял, чего стоило шефу это спокойствие.

– А что делать с остальными сотрудниками, сэр? И потом есть еще члены коллегии. Мистер Ульрик приходит рано по четвергам, когда находится в Лондоне. Они захотят работать в своих кабинетах.

– Я не собираюсь чинить препятствия. Если полиция вздумает закрыть на сегодня «Чемберс», тогда им самим придется принимать решение. Думаю, лучше вам сейчас пойти со мной, а после звонка подежурить на входе. Приходящим сотрудникам рассказывайте как можно меньше. Постарайтесь по возможности никого не волновать. А членов «Чемберс» попросите сразу же пройти в мой кабинет.

– Хорошо, сэр. Есть еще миссис Бакли, экономка. Она будет беспокоиться. И дочь. Кому-то надо ей сообщить.

– Ах да, дочь. Я забыл о дочери. Пусть этим займется полиция и мистер Лод. Он знаком с семьей.

– В десять мисс Олдридж ждут в Суде Короны в Шерсбруке. Сегодня она должна была завершить дело.

– Ее помощник этим займется. Кажется, это мистер Флеминг? Позвоните ему домой. Придется сказать, что мисс Олдридж найдена мертвой в своем кабинете, но без всяких комментариев.

Они стояли в кабинете мистера Лэнгтона. Хьюберт протянул к телефону руку, но некоторое время не решался ее опустить и произнес с удивлением:

– Никогда не делал этого раньше. Вряд ли стоит звонить 999. Лучше позвоню в комиссариат… или в Скотланд-Ярд – я там знаю одного человека, не очень хорошо, но мы встречались. Возможно, это не его область, но тогда он подскажет, что делать. Его имя легко запомнить – Адам Дэлглиш.

На восемь часов инспекторам уголовной полиции Кейт Мискин и Пирсу Таранту назначили квалификационную проверку по стрельбе на полигоне в западной части Лондона. Предчувствуя сложности с парковкой, Кейт вышла из своей квартиры у набережной Темзы в семь часов и в семь сорок пять была на месте. Кейт уже успела заполнить нужные документы, отдать розовую карточку с прошлыми результатами и подписаться под обязательной декларацией, говорившей, что в течение двадцати четырех часов она не принимала алкоголь и не пила никаких лекарств, когда послышался шум лифта, и в помещение точно в срок вошел Пирс Тарант. Они обменялись кратким приветствием – без лишних слов. Для Пирса было непривычно долго молчать, но Кейт заметила месяц назад на предыдущей стрельбе, что тогда он не произнес ни слова, только в конце поздравил ее с хорошим результатом. Она про себя одобрила такое молчание – разговоры не поощрялись. Стрельбище не место для болтовни и подшучиваний. Здесь всегда присутствовала атмосфера риска, серьезные мужчины занимались в тире серьезным делом. Офицеры из группы Дэлглиша тренировались по особому разрешению. Обычно это место предоставлялось офицерам из охраны членов королевской семьи и индивидуальным охранникам. От скорости их реакции зависела не одна жизнь.

Кейт была склонна судить коллег-мужчин по поведению во время стрельбы. Массингэм не терпел, если она стреляла лучше, но так случалось не часто. Квалификационная стрельба не предусматривала соревновательный мотив, офицерам вменялось ориентироваться только на собственные результаты. Но Массингэм никогда не мог удержаться от того, чтобы не бросить беглый взгляд на ее мишень, и, если Кейт стреляла лучше, даже не пытался проявить великодушие. Для него успех в тире был подтверждением мужественности. Его с детских лет приобщили к оружию, и для него была невыносима мысль, что женщина, и тем более такая городская женщина, как Кейт, может хорошо владеть пистолетом. Дэниел Аарон, напротив, видел в практической стрельбе только важную часть своей работы и мало заботился о том, кто метче стреляет – он или Кейт; для него главным было подтвердить квалификацию. Сменивший его три месяца назад Пирс Тарант успел показать, что лучше всех предшественников. Кейт еще предстояло узнать, насколько важен для него успех и как он относится к тому, что она может показать лучший результат.