– Варвара Сергеевна, мы пока не вполне уверены, что гибель Лиды связана именно с ее работой, но необходимо проверить все версии, вы согласны?

– Разумеется, разумеется! – закивала та. – Я предоставлю вам любую информацию, какую вы сочтете необходимой.

– Отлично! Скажите, ваши сотрудники всегда уведомляют об инцидентах?

– Вообще-то они обязаны, но, думаю, если непосредственной опасности они не усматривают, то и не считают нужным сообщать. В иных случаях – да, конечно. Кроме того, все эти угрозы в дальнейшем могут послужить доказательствами правомочности действий органов опеки на суде, потому-то я и храню весь этот «компромат».

– А на каких основаниях вы имеете право изымать детей? В смысле, какие документы…

– Я поняла, – прервала Аллу Кубанкова. – На самом деле, существует два основных правоустанавливающих документа. Первым, само собой, является решение суда. Оно работает в том случае, если изъятие осуществляется планово, при многократных уведомлениях родителей или опекунов о возможности такой меры в случае злостного неисполнения наших рекомендаций. Второй документ – акт принудительного изъятия, и мы применяем эту меру, если дожидаться суда не представляется возможным. Однако существует и еще одна, крайняя, если можно так выразиться, мера – немедленное изъятие несовершеннолетнего из семьи. В таком случае мы имеем на руках лишь акт об изъятии, а с нами обязательно присутствуют представители полиции.

– А родители должны что-то подписать, прежде чем дети покинут семью?

– Естественно, они подписывают добровольное согласие на изъятие.

– А они могут отказаться?

– Могут. Правда, в последнем случае это не имеет значения, так как безопасность детей важнее всего, и мнение родителей в расчет не принимается. В других ситуациях есть варианты.

– Хорошо, а как насчет отобрания детей в отсутствие родителей дома?

– Это происходит крайне редко! – покачала головой Кубанкова.

– Когда, к примеру?

– Ну… допустим, когда мамаша, или папаша, не появляются в квартире несколько суток, а за дверями плачут дети, и соседи вызывают полицию, которая, в свою очередь, обращается к нам. Или если, скажем, соседи жалуются на дебоши и драки в семье, где есть несовершеннолетние, и это угрожает жизни и здоровью последних. Ну и все в таком духе. На самом деле, как я уже сказала, такие случаи редки, и мы нечасто прибегаем к крайним мерам!

– Я поняла, спасибо за разъяснения. Я, видите ли, раньше не сталкивалась с органами опеки…

– Ничего страшного, Алла Гурьевна, все когда-нибудь происходит впервые!

– Мне необходимо представить, насколько тяжел этот процесс – чтобы понять, могла ли гибель Лидии Ямщиковой быть связана с каким-то из ее дел.

– Между нами, скажу вам так: по большей части родители легко подписывают добровольное согласие на изъятие. Это потом они начинают бегать по инстанциям и даже обращаются в СМИ, включая телевидение, плачутся, что их, дескать, заставили, обманули и так далее – как только сообразят, что вместе с детишками лишаются денежного пособия. Оно, конечно, невелико, но достаточно для того, чтобы, к примеру, пьянствовать, не думая о том, чтобы устроиться на работу: дети в такой ситуации являются главными кормильцами семьи, а вовсе не родители. А еще, по новому закону, их обяжут платить алименты – вот ужас-то! Согласитесь, такие ситуации недопустимы!

– Даже не стану пытаться спорить, – склонила голову Алла. – Получается, Лидия Ямщикова не рассказывала ни вам, ни кому-то из коллег об угрозах со стороны родителей?

– Да нет, что вы, она же всего лишь младший специалист, понимаете? С нее взятки гладки!

– А вы уверены, что не вполне адекватные люди это сознают?

Кубанкова неуверенно пожала плечами.

– Кто же сможет поручиться? – ответила она вопросом на вопрос. – Я вот, к примеру, не взялась бы… Но мне кажется, что Лида выглядела такой юной и неопытной, что…

– Что запугать ее казалось делом легким, – закончила Алла предложение совершенно не так, как планировала начальник опеки.

– Я даже не знаю, что вам сказать, – вздохнула та. – Я ведь до сегодняшнего дня была совершенно уверена, что девочка покончила с собой!

– Вас это не удивило?

– Потрясло, да. Но – не удивило!

– Как это?

– Видите ли, молодым психологически трудно выдерживать атмосферу постоянного напряжения, недоброжелательности и детского горя, с которым приходится иметь дело почти ежедневно. Так что молодежь у нас не задерживается – так, поработают годик, поднаберутся опыта и уходят. А еще, у Лиды же была какая-то трагедия с парнем, насколько я помню – по-моему, он погиб в аварии… Правда, с тех пор прошло довольно много времени, но, может, отсроченный эффект? Потому что я даже представить не могу, чтобы кто-то мог настолько на нее разозлиться!

– Ну, тогда у меня последняя просьба: могу я побеседовать с коллегами Лиды?

– Конечно – с теми, кто сейчас на месте.

– Прекрасно! Что касается отсутствующих, я попросила бы вас передать им мою настоятельную просьбу подъехать в СК вот по этому адресу, – и Алла протянула Кубанковой визитку.

* * *

Как водится, после последней операции Мономах проверил телефон. Там обнаружилось два звонка от Нелидовой – он решил, что она подождет, – а также сообщение от Гурнова, очень короткое, скромно гласившее: «Я – гений!»

Мономах сразу понял, что это означает и, заперев кабинет, рванул в «царство Аида».

– Ты выяснил причину смерти Протасенко? – выпалил он, едва завидев патолога, поднявшегося ему навстречу из-за стола, за которым заполнял формуляры.

– Типа того.

– Это поможет ее матери?

– Завтра станет ясно. Я сказал Олешину, что подозреваю, и он изменил схему лечения. Но, даже если я прав, не факт, что она поправится: заболевание чертовски тяжелое, и тетка может не выдержать лечения.

– Так что же это за зверь такой? – нетерпеливо спросил Мономах.

– По всему выходит, что мелиоидоз.

– Мелио… что, прости?

– Понимаю твое удивление – я и сам обалдел, когда анализ дал положительный результат!

– Да как, черт подери, тебе удалось?!

– Можно сказать, случайно – я действовал почти что наугад. У меня имелось несколько теорий, в том числе и эта (самая сумасшедшая), и я решил все их проверить… Нелидова убьет меня, когда узнает, сколько это стоило больничке!

– Не убьет – я об этом позабочусь, – пообещал Мономах. – Рассказывай, как тебе пришло такое в голову!

– Честно признаюсь, если бы совсем недавно не прочитал в «Ланцете» о вспышке мелиоидоза в Таиланде, даже не подумал бы о нем!

– Еще бы! Я мало что помню из института по этому поводу…