сделать это летом 1999 г., когда была урегулирована ситуация, возникшая вокруг прибытия подразделения российских десантников на аэродром Слатина в Приштине (в июле 1999 г. Главком вооруженных сил НАТО в Европе американский генерал У. Кларк дал приказ применить силу против российских военных, появившихся на аэродроме без его ведома, но командующий миротворческой операцией в Косово британский генерал М. Джексон отказался выполнять приказ, заявив, что начинать Третью мировую войну ради У. Кларка он не намерен; оставивший вскоре после этого эпизода военную службу У. Кларк был известен своими высказываниями вроде «бомбить их надо, и все тут», «вдарить бы по ним ядеркой», а после ухода из армии собирался баллотироваться в президенты США). Смогут ли здравомыслящие американские политики и военные, а такие есть, убедить своих руководителей отказаться от непоправимого — как это произошло в 1945 г., когда американские военные выступили против настойчивых попыток У. Черчилля втянуть США в секретную операцию «Немыслимое» (У. Черчилль призывал прекратить войну США и Англии с Германией, реорганизовать и перевооружить оставшиеся немецкие войска и вместе с британскими и американскими армиями бросить эти силы против Советского Союза)? Стоит вспомнить и инсценированную в январе 1999 г. у косовской деревни Рачак антисербскую фальшивку-подлог с трупами якобы репрессированных албанских крестьян, на самом деле оказавшихся, как выяснилось впоследствии, убитыми в недавнем бою с сербской армией албанскими боевиками — их ночью свезли со всей округи и картинно разложили в деревне для предъявления приехавшей в Рачак миссии ОБСЕ во главе с американским генералом — совсем как в наши времена; фальшивка, вызвавшая подготовленный взрыв в СМИ, была сочтена достаточным предлогом для того, чтобы силы США и НАТО подвергли Югославию бомбардировкам, от которых погибли тысячи человек. А знаменитый «фейк на высшем уровне» с якобы находящемся в руках злодея С. Хусейна иракским оружием массового поражения, послуживший фальшивым, как выяснилось, основанием для вторжения в Ирак в 2003 г.? На многие мысли наводят и вроде бы урегулированный инцидент с уничтожением над Сирией российского СУ-24 турецкими военными самолетами.

Красноречивый пример — теракт 11 сентября 2001 г., послуживший предлогом для принятия администрацией Дж. Буша-младшего крупных решений американской геополитики: глобальная псевдоборьба с международным терроризмом, геостратегический рывок в Афганистан и Среднюю Азию и другие, на основе которых продолжают осуществляться реальные действия, в том числе военные операции. Не хочу утверждать, что администрация Дж. Буша-младшего была причастна или как-то знала о готовящемся 11 сентября, но организаторы поразившего весь мир теракта поставили ее в такое положение, что она была вынуждена глобально реагировать на трагедию — а именно этого добивались разработчики акции, оставившие после себя много заметных специфических следов, которыми, однако, не заинтересовалась комиссия во главе с Г. Киссинджером, расследовавшая обстоятельства события. По прошествии времени кое-кто стал даже открыто говорить, что 11 сентября пошло Дж. Бушу на пользу: тот вроде бы ходил и не знал, чем заняться, а тут вдруг такое дело получилось — и нация как-то сразу сплотилась вокруг президента, появились цели и задачи, всем стало ясно, что и как нужно делать.

Пример мышления пришедших к власти новых управленцев — «акция справедливого возмездия» ВМС США, атаковавших авиабазу ВВС Сирии после очередного фейка СМИ об применении сирийскими ВВС химического оружия против войск сирийской оппозиции: нападение на аэродром было приурочено ко времени визита в США Си Цзиньпина, информацию о бомбардировке доложили ему и Трампу во время ужина лидеров. В эпизоде явно прослеживается антиэтика поведения — нынешним вашингтонским деятелям явно хотелось поставить Пекин и Москву в крайне неприятное и двусмысленное положение — лидера Китая, приехавшего с визитом в Вашингтон, сделали как бы нечаянным свидетелем противоправной военной операции, а Россию, чьи военные советники работали на сирийской авиабазе, но правда, не пострадали (американцы все-таки незадолго до атаки предупредили российскую сторону) попугали и намекнули — мол, мы тут по Сирии отбомбились, сейчас с Си Цзиньпином беседуем, а вы там смотрите, делайте выводы. Для деятелей главное — показать себя: вот она, великая и сильная Америка — пусть и Китай, и Россия знают, кто в мире хозяин! Авторы «военно-дипломатической операции», наверное, возгордились содеянным, не остановились на этой акции и, пренебрегая всеми возможными последствиями (скорее всего, они их себе и не представляют), приступили к еще более опасным провокациям — обстрелам сирийских правительственных войск, ведущих боевые действия против ИГИЛ[34] и воюющих в рядах исламистов боевиков сирийской оппозиции. Возникает вопрос: какие реальные результаты могут дать переговоры с представителями стороны, позволяющей себе вести подобным образом, появятся ли у руля в Вашингтоне люди, способные одернуть «глубинную власть» и призвать у себя кого надо к порядку?

Технологии провокаций и их политико-информационное обеспечение отработаны. Устроить крупный инцидент и свалить все на воплощение зла — Россию — не представит труда, далее можно двигаться по маршрутной карте эскалации. Площадок для организации операций достаточно — Украина, Иран, КНДР, театрально дрожащие от страха перед российской угрозой и взывающие к НАТО прибалты — было бы у заказчиков желание. Уровень демонизации России как главного врага Америки и мира приобрели такие масштабы и такой накал, что возникает вопрос — ради чего все это делается, в каком акте драмы находимся мы сегодня? Если мажоритарии НМП, не знающие, что такое настоящая война, а также «глубинная власть» и ее люди в вашингтонском истеблишменте увидят, что антироссийские сценарии «новой нормальности» в отношениях между Россией и Западом не проходят, они могут решиться спровоцировать крупный вооруженный конфликт — на Донбассе или в районе Крыма. Худшие сценарии не любит никто, но принимать меры для того, чтобы они не состоялись, необходимо. Думать, что Россию оставят в покое — значит не видеть очевидного.

Что можно противопоставить худшим сценариям?

Традиционное средство — активная дипломатия: попытки вывести партнеров — или, в зависимости от обстоятельств, «партнеров» в кавычках — на деловой разговор на основе реальных фактов и международного права, использовать весь наличный политический арсенал — от дипломатического потенциала и возросших возможностей российских СМИ до связей с зарубежными политиками, общественностью и в сетевых пространствах, предлагать развязки, компромиссы. Считается, что пока идут переговоры, пушки молчат. Работа со странами, равно как и работа в международных и межгосударственных организациях, ведется и оказывает какое-то сдерживающее влияние. Однако если настанет критический момент, рассчитывать на призывы к международному праву или на то, что ООН или какие-то общеевропейские структуры помогут России отстоять ее права и интересы, не стоит: в отдельных случаях эти почтенные организации иногда — зачастую благодаря настойчивости России — бывают способны сделать что-то полезное, но в