– Детоубийца.

После этого ненависть между ними усилилась, и Барбарасобиралась уйти от нее. Но с матерью случился новый инсульт, и Барбара не моглаее оставить. Все, что она желала, – это иметь свою жизнь и собственнуюквартиру. Она получала пособие по безработице, поскольку Стэн оформил ейувольнение по сокращению штатов; мать получала пенсию, и на это они жили, едвасводя концы с концами. Барбара опять на протяжении шести месяцев выхаживаламать, и все это время та не давала ей забыть об аборте. Она обвиняла ее в своеминсульте и выражала разочарование дочерью как человеком. Не сознавая этого,Барбара жила в состоянии постоянной подавленности. В конце концов, она нашлаработу в другой юридической фирме. Но на этот раз не было ни романов, нимужчин, была только ее мать. Она растеряла всех своих подруг по колледжу, идаже когда они звонили, сама их потом не искала. Что она могла им сказать? Всеони были замужем, или помолвлены, или имели детей. У нее же был роман сзамужним мужчиной, аборт, работала она секретаршей и, кроме того, постояннойнянькой при матери. А мать все время придиралась, что у них мало денег. Вюридической фирме, где Барбара работала, была еще одна секретарша, котораяпосоветовала ей обзвонить литературные агентства. По вечерам она могла быперепечатывать на машинке, деньги за это платили вполне приличные. И в самомделе, заработок иногда был совсем неплохим. Вот этим Барбара и занималась,когда Дафна Филдс с ней познакомилась – к тому времени она уже десять летзанималась перепечатыванием на дому рукописей, была иссушенной, одинокой,нервной старой девой тридцати семи лет. Когда-то интересная, хорошо сложенная,спортивная девушка, староста выпускного курса в колледже, получившая диплом с отличиемпо специальности «политические науки», занималась машинописными работами начетвертом этаже без лифта в Вест-Сайде, присматривая за своей еще болееозлобленной матерью, которая ненавидела в Барбаре все. Особенно ее злилоотсутствие в дочери характера и живости. А ведь именно она их в ней подавила. Иглавным образом из-за матери Барбара так никогда и не оправилась оттрагического романа и аборта.

Барбара была сразу же очарована Дафной, но не посмеларасспрашивать о ее прошлом. В Дафне была какая-то замкнутость, как будто онахранила множество секретов. И только однажды поздно вечером, когда Барбарапривезла ей рукопись – это было через год после их знакомства, – обе женщиныстали рассказывать друг другу о себе. Барбара тогда рассказала ей об аборте иоб отношениях с больной матерью. Дафна молча выслушала длинную горестнуюисторию, а потом рассказала ей о Джеффе, Эми и Эндрю. Они сидели на полу в ееквартире, пили вино и говорили до рассвета. Теперь, когда Барбара смотрела нанее, безжизненную, прикованную к больничной койке, ей казалось, что это быловчера.

Дафна была тверда во мнении, когда услышала рассказ Барбары,что той следует оставить мать.

– Подумай, черт возьми, это же вопрос твоего выживания.– Они обе были немного пьяны, и Дафна ткнула в нее пальцем.

– Что я могу сделать, Дафф? Она с трудом ходит, у неебольное сердце и было три инсульта...

– Помести ее в дом престарелых. Тебе это по средствам?

– Если поднапрячься, то было бы можно, но она говорит, чтопокончит с собой. А я перед ней в таком долгу. – Барбара подумала о прошлом. –Благодаря ей я окончила школу и колледж.

– И теперь она гробит твою жизнь. Тут уж долг ни причем. Подумай о себе.

– А что я? Мне уж ничего не осталось.

– Ты не права.

Барбара посмотрела на Дафну, готовая с ней согласиться, ноуже многие годы она не решалась думать о себе. Мать убила в ней все желания.

– Ты можешь делать все, что тебе захочется.

Так говорил Джон в домике в Нью-Гемпшире. И она рассказала онем Барбаре – первой, с кем Дафна этим поделилась. Когда ночь подошла к концу,секретов больше не осталось. Снова и снова они возвращались к разговору обЭндрю. Он был всем для Дафны, всем, что имело значение и принималось в расчет,что вселяло жизнь и огонь в ее глаза.

– Везет тебе, что он у тебя есть. – Барбара посмотрелана нее с завистью. Ее собственному ребенку теперь исполнилось бы десять. Онавсе еще часто об этом думала.

– Да, я знаю. Но у меня нет его в обычном смысле. –Выражение сожаления промелькнуло на лице Дафны. – Он в школе. А у меня свояжизнь, так уж вышло.

Барбара понимала, что по-своему судьба у Дафны далеко нелучше, чем у нее. У Дафны был сын и работа, но больше ничего. В ее жизни небыло мужчины, с тех пор как погиб Джон, да она и сама не хотела никого. Конечно,на протяжении последних лет многие мужчины проявляли к ней интерес: старыедрузья Джеффа, писатель, с которым она познакомилась в своем агентстве,издатели, но всем она отказывала. В общем-то она была так же одинока, какБарбара. И это их роднило. Дафна ей доверяла как никому другому, и когдаБарбара стала приходить работать к ней домой, они вместе ходили обедать или помагазинам в субботу, во второй половине дня.

– Знаешь что, Дафна? Мне кажется, что ты сумасшедшая.

– Это не новость. – Дафна улыбнулась своей высокойподруге, когда они шли вдоль прилавков в магазине «Сакс». Барбаре удалосьсбежать от матери на целых полдня, которые они решили провести вместе.

– Я серьезно. Ты молода, красива. Ты могла бы иметьлюбого, какого захочешь, мужика. Зачем ты ходишь по магазинам со мной?

– Ты моя подруга, и я тебя люблю. А мужчина мне ненужен.

– Вот в этом и сумасшествие.

– Почему? У некоторых никогда не бывает того, что былоу меня. – Дафна сразу пожалела, что сказала это Барбаре, у которой так неудачносложилась жизнь.

– Конечно. – Барбара посмотрела на нее с теплойулыбкой, внезапно став моложе. – Я знаю, что ты имеешь в виду. Но у тебя-то нетпричин ставить на этом крест.

– Есть. У меня больше никогда не будет того, что было сДжеффри и Джоном. Чего еще можно желать?

– Это не аргумент.

– В моем случае – да. Больше в жизни такого мужчинунайти невозможно.

– Может, не именно такого. Какого-нибудь другого.Неужели ты действительно собираешься отказаться от этого на ближайшие пятьдесятлет? – Барбару ужаснула эта мысль. – Это в самом деле чертовски неумно.

Самой же ей не казалось таким безумием то, что онаотказалась от своей жизни ради матери, которую ненавидела. Но к себе онаподходила с другой меркой. Дафна была красивой, миниатюрной, и Барбара сразупоняла, что она добьется большого успеха. Их жизни были, по мнению Барбары,диаметрально противоположны.

Однако Дафна не считала положение подруги безвыходным ипостоянно ворчала, чтобы та была поактивнее.

– Почему, черт возьми, ты не переезжаешь?

– Куда? В палатку в Центральном парке? А что я поделаюсо своей матерью?