– А как же твоя собственная жизнь? Ты же говорил мне,чтобы я пользовалась жизнью, а не плясала под чужую дудку?

– Все это правильно. Я верю во все, что говорил. Но,Барб, ты должна понять. Это нечто другое. Она моя жена. На тебя давит властная,требовательная, безрассудная мать. У тебя есть право на собственную жизнь. Номоя жизнь принадлежит также и Джорджии... просто невозможно выбросить за окошкодвадцать два года.

Она тоже не могла оставить мать. Он был подлец, и Барбараэто поняла. Вскоре он вернулся к жене, и так закончилась эта история. ПослеНового года Барбара уволилась с работы, а через две недели обнаружила, чтобеременна. Целую неделю она раздумывала, закрывшись в своей комнате, рыдая вподушки. Она думала, что любит его, что он разведется и когда-нибудь женится наней... что она уедет от своей матери. А что, черт возьми, ей было делатьтеперь? Сама она растить ребенка не может, а сделать аборт значило пойти противвсего, во что она верила. Барбара не хотела делать этого. В конце концов онарешилась позвонить ему. Он пригласил ее на обед, был очень деловит и несколькохолоден.

– У тебя все в порядке?

Она кивнула с мрачным видом, чувствуя себя ужасно гадко.

– А как мать?

– Она в порядке. Но доктор беспокоится за ее сердце. –По крайней мере так мать говорила Барбаре каждый раз, когда та хотела уйти,пусть даже в кино. Теперь Барбара никуда не ходила. Незачем, да и не хотелось.Ее все время подташнивало. – Я хочу тебе кое-что сказать.

– Да? – Он насторожился, словно нутром почуял. – Тыполучила последний чек?

Они решили, что ей будет лучше уволиться из фирмы, и оноформил ей большое выходное пособие, чтобы смягчить свою вину. «Да, сукин тысын, – думала она про себя, – но дело не в деньгах. Дело в моей жизни. И твоемребенке».

– Я беременна. – Она не могла думать о том, чтобысообщить ему это в более мягкой форме, да и не хотела. Плевать на Джорджию и ееклимакс. Это было важнее. По крайней мере для Барбары.

– Это в самом деле проблема. – Он пытался не подаватьвиду, но по его глазам она поняла, что он обеспокоен. – Ты уверена? У врачабыла?

– Да.

– Ты уверена, что это мой? – Даже зная ее жизнь, он непостеснялся сказать такое.

Слезы брызнули у нее из глаз и скатились по щекам.

– Знаешь что, Стэн? Ты настоящее дерьмо. Ты что, насамом деле думаешь, что я спала с кем-то другим?

– Извини. Я просто подумал......

– Нет. Ты просто захотел увильнуть от этого.

Он помолчал. Потом, когда он снова заговорил, его тоннемного смягчился, но он даже не потрудился взять ее за руку, в то время какона, плача, сидела напротив за столиком.

– Я знаю одного, он...

Она съежилась от страха перед тем, что он собираетсясказать.

– Не знаю, смогу ли я это сделать... Я просто немогу... – Она стала всхлипывать, и он нервно оглянулся.

– Послушай, будь реалисткой, Барб. У тебя нет выбора. –И, ничего больше не говоря, он нацарапал фамилию на клочке бумаги, выписал чекна тысячу долларов и все это вручил ей. – Позвони по этому номеру и скажи, чтоэто я тебя прислал.

– Ты что, там на особом положении? – Несомненно, с нимэто случалось не впервые, и тогда она с отчаянием в глазах взглянула на него –это не был мужчина, которого она знала, это не был мужчина, которому онаверила... мужчина, который, как она думала, спасет ее. – Ты бы и Джорджиюотправил к нему?

Он с каменным лицом смерил ее долгим взглядом:

– В прошлом году я посылал к нему свою дочь.

Барбара опустила глаза и покачала головой.

– Извини.

– И ты меня тоже. – Это были последние добрые слова,которые он ей сказал. Он встал, глядя на нее сверху вниз. – Барб, сделай этопобыстрее. На это надо решиться. Ты почувствуешь себя гораздо лучше.

Она посмотрела на него со своего места:

– А если я этого не сделаю?

– То есть как это? – Он почти плевал в нее словами.

– Что, если я решу оставить ребенка? У меня еще естьвыбор, ты знаешь. Я не обязана делать аборт.

– Ну что ж, это будет только твое личное дело.

– Ты хочешь сказать, чтобы я к тебе больше необращалась? – Теперь она его ненавидела.

– Я хочу сказать, что даже не знаю, мой ли это ребенок.И эта тысяча долларов – это последнее, что ты от меня получишь.

– Вот как? – Она взяла чек, посмотрела и порвала егопополам, а потом отдала ему. – Спасибо, Стэн. Но сомневаюсь, что он мнепонадобится. – С этими словами она встала и вышла из ресторана.

Она плакала всю дорогу домой, а вечером мать ворвалась в ееспальню.

– Он тебя бросил, не так ли? Вернулся к своей жене. –Она чуть ли не злорадствовала. – Я так и знала... Я говорила тебе, что онплохой... он, наверное, ее вообще не бросал.

– Мама, оставь меня одну... пожалуйста... – Она леглана спину на кровати и закрыла глаза.

– Что с тобой? Ты больна? – И она моментальнодогадалась. – О Господи... ты беременна... Ну, скажи! Скажи!

Мать наступала на нее, кипя от злости. Барбара села,горестно глядя на мать. – Да, беременна.

– О Господи... незаконнорожденный ребенок... ты знаешь,что люди о тебе скажут, ты, маленькая шлюха? – Ее мать вытянула руку и дала ейпощечину, и вдруг все разочарование и одиночество взорвалось в Барбаре.

– Черт побери, да оставь же меня в покое. У тебяслучилось то же с моим отцом.

– Нет... мы были помолвлены... он не был женат. И онженился на мне.

– Он женился на тебе, потому что ты была беременна. Ион ненавидел тебя за то, что ты поймала его в ловушку. Я слышала это, когда выдрались. Он всегда ненавидел тебя. Он был помолвлен с другой...

Мать опять дала ей пощечину, и Барбара, рыдая, снова упалана кровать.

На протяжении следующих двух недель они почти неразговаривали, кроме моментов, когда мать изводила ее по поводу незаконногоребенка.

– Это будет конец... позор... ты никогда больше ненайдешь себе работу.

Барбару это тоже очень беспокоило. Она не могла найти работус тех пор, как ушла из конторы Стэна. С минувшего лета безработица росла, и,даже имея диплом с отличием, она ничего не могла найти. А теперь еще и ребенок.

В конце концов ей больше ничего не оставалось. Из гордостиона не стала обращаться к Стэну за координатами его врача, она позвонилаподруге, та ей порекомендовала врача, и она сделала нелегальный аборт вНью-Джерси. Домой она ехала на метро, ошеломленная, мучаясь от обильногокровотечения, и на платформе потеряла сознание. Матери позвонили изРузвельтовской больницы, но та отказалась приехать. Когда спустя три дняБарбара вернулась домой, мать встретила ее в гостиной и произнесла только: