Во сне человек слаб. Сыну удалось ментально на расстоянии подавить волю спящих, заставив их не проснуться от звука выстрелов. А потом они вошли в казарму – и группировка наймитов перестала существовать. Двоих сын выпил сразу, чтобы восстановить силы, остальных сделал своими послушными рабами.

Их было немного, меньше пяти десятков. Но каждый стоил десяти обычных бойцов. Это Настя поняла сразу, как только сын показал ей, что хранится в памяти вожака наемников по имени Бехрам. Когда-то он был командиром тренировочной базы, где готовили элитных бойцов для выполнения особых заданий правительства одной небольшой, но агрессивной страны. Но однажды Бехрам решил, что платят ему слишком мало, и покинул базу, прихватив с собой секретные технологии ускоренного улучшения человеческого тела и десяток лучших учеников.

Осесть в Чернобыльской Зоне было осознанным решением Бехрама, к выполнению которого он хорошо подготовился. В результате через очень короткий промежуток времени в его распоряжении оказалась отличная тренировочная база для подготовки исполнителей специфических и очень дорогих заказов. А чтобы его не искали, правительство небольшой, но агрессивной страны вдруг неожиданно для всего мира сменилось другим, более покладистым. Даже удивительно, на что способны несколько наемников, очень хорошо знающих свое дело.

Но в данном случае Бехрам просчитался. Сейчас он сидел на полу своего кабинета, тупо глядя в одну точку, а его голову оплетали скользкие черные щупальца, похожие на клубок неторопливых змей.

«Ну что там?» – с ноткой нетерпения послала Настя мысленный вопрос.

«Бесполезно, – пришел ответ. – Слишком сильный характер. Он не будет работать на нас».

«Тогда чего ты медлишь?» – пожала плечами кио. У нее уже побаливала спина от постоянно растущего веса сына, ноги ныли от усталости, и средство от этого дискомфорта было только одно.

«Да, мама, ты, как всегда, права», – прозвучал неслышный голос в ее голове.

Щупальца дернулись, раздался хруст шейных позвонков и треск разрываемой плоти. Вот ведь незадача! Сын немного не рассчитал силы, и вместо того, чтобы свернуть шею хомо, оторвал ему голову. Но, правда, быстро нашелся, всунув в рану сразу десяток щупалец, которые немедленно начали сокращаться, качая из обезглавленного тела свежую кровь.

Настя сразу почувствовала, как усталость уходит и их с сыном тела наливаются силой. Вернее, общее тело. Одно на двоих. Жаль только, что это ощущение очень быстро проходит, после чего требуется новая подпитка.

А значит – новые люди.

Много людей. Потому что сын рос очень быстро, а растущему организму нужно большое количество пищи. Гораздо большее, чем он в силах поймать самостоятельно.

И сейчас решить эту проблему было уже проще, чем полчаса назад.

Теперь в распоряжении матери и ее сына был отряд профессиональных бойцов, способных наловить сколько угодно двуногого мяса…

Но Настя чувствовала, что ее ребенок желает большего.

«Я не хочу заниматься охотой, – прозвучало в ее голове. – Я желаю, чтобы двуногие сами приходили ко мне и молили меня выпить их кровь».

«Но… тогда тебе нужно стать для них богом», – немного растерянно подумала Настя.

«А кто такой бог?» – раздался в ее голове заинтересованный вопрос.

«Тот, кому принадлежит весь этот мир».

«Да, меня устраивает быть богом, – отозвался сын. – И как, по-твоему, лучше это сделать?»

«Ну… для начала можно стать хозяином Зоны…»

Настя все больше терялась под напором мыслей сына. Он был слишком мощным, этот напор. Настолько сильным, что у нее разболелась голова – казалось, что от необузданной энергии ребенка она сейчас взорвется изнутри.

«Что ж, мама, давай побыстрее это сделаем! Мне нравится идея стать хозяином Зоны!»

Настя с грустью подумала, что совсем недавно он думал «мы», а не «я». Что ж, дети быстро взрослеют. И чем они становятся старше, тем меньше нуждаются в матерях…

* * *

Согласно сталкерским легендам, в Чернобыле жили человекообразные мутанты, исповедующие какую-то странную и страшную религию: себя они считали априори грешными перед своим богом, и грехи эти смыть можно было только кровью нормальных людей, не измененных близостью к разрушенной ЧАЭС. Кровью этой они умывались и с удовольствием чистили организм, принимая вовнутрь, причем зачастую вместе с мясом пойманных людей.

На моей памяти сталкеры не раз порывались зачистить Черный город от мутировавшей нечисти, но со стороны суши он был отделен целыми полями смертельно опасных аномалий. Пробраться со стороны Припяти тоже не представлялось возможным – река в районе Чернобыля была практически завалена крупногабаритным мусором, и катера сталкеров, не знающих фарватер, непременно садились на мель или напарывались на корягу, торчавшую из воды. Потерпевшим кораблекрушение ничего не оставалось, как броситься в воду и плыть к берегу, после чего их больше никто никогда не видел.

Мне изначально до чертиков не хотелось лезть в проклятый город, но выбора у меня не было. Поэтому сейчас я бежал вперед, к цели, которую в другое время обошел бы по тридцатикилометровой дуге.

…Старая школа функционировала до аварии восемьдесят шестого года и после нее, естественно, была брошена. Она представляла собой приземистое двухэтажное кирпичное здание, больше похожее на тюрьму, чем на образовательное учреждение. Местами застекленные, узкие окна были забраны решетками, причем как на первом этаже, так и на втором.

Рядом со входом все так же валялась поросшая травой хлипкая дверь с ржавой табличкой «Школа № 2». Взамен нее в кирпичном проеме стояла грозная с виду стальная дверюга, сваренная грубо, но надежно. Над нею был прибит гвоздями-«сотками» кусок жести с кривовато намалеванной надписью: «Бар 1000 бэр». То есть с момента моего последнего посещения ничего здесь не поменялось.

Я помнил, что стучать руками и ногами в эту дверь занятие долгое и малорезультативное. Отомкнув от СВД «Бритву», я сперва хотел просто одним движением вырезать замок из двери. Но потом подумал, что затея не очень – как начну дверь открывать, тут меня внутренняя охрана и пристрелит. Поэтому я убрал нож в ножны, поднял винтовку вверх и выстрелил в воздух.

Метод сработал безотказно.

Из окон второго этажа немедленно высунулось два ствола, и секундой позже с металлическим лязгом распахнулось узкое оконце в верхней части входной двери. В нем одновременно показались глаз и рядом с ним дульный срез ствола.

– Чо за нах? – поинтересовался хозяин глаза. – Пулю между глаз захотел?

– Мне к Орфу надо, – сказал я, проигнорировав ответы на риторические вопросы и подходя ближе.

– А может, тебе к нашему повару в кастрюлю надо? – поинтересовался неприветливый охранник.

– Может, и так, – покладисто согласился я, протягивая руку к окошку. – Вот, держи подарок.