Прикрыл глаза и окунулся в воспоминания. Оля. Но тут же в груди что-то заскребло, засвербело. Все же обидно мне, что меня лишили права решать быть отцом или нет, лишили права выбора. Мне его не оставили. Пусть она и извинялась и, насколько я понял, переживала, что так все сложилось. Но итог один, что было  –  не вернуть!

Открываю глаза и замечаю, как за мной подглядывает Стеша. Усмехаюсь. Я сегодня вообще не первый раз ловлю ее взгляд. Не раздраженный, а, наоборот, заинтересованный, что ли. Или даже можно сказать – любопытный.

“Присмотрись к девушке” – снова звучит голос Лехи.

Нет, это надо же как прицепился.

– Тимур? – вырывает из размышлений голос девушки.

Вскидываю на нее взгляд.

– Надо искупать Тимошу, – говорит она, а пацан тут же начинает активно кивать головой.

– Как это искупать? – не понимаю.

– Наблать ванну, – вставляет свое слово мальчишка.

– Ванну? А душ? – предлагаю.

– Ну, – тут же надувает губы и хмурится.

– Я наберу ванну сама, – вздыхает Стеша. – Но помочь искупаться все же придется тебе, – смотрит на меня.

– И почему же? – не понимаю я.

Девушка идет в сторону ванной, а я следом за ней.

– Так почему? – захожу за ней в помещение.

– Потому что ты отец, – говорит не поворачиваясь. 

Включает душ, намыливает губку, моет ванну. А затем, заткнув слив, включает воду.

– Можешь, конечно, попросить свою бабушку, но я помогать не буду. Он мальчик и достаточно смышленый. Ему будет неудобно, понимаешь? Я как-никак чужая ему тетя.

Чужая тетя, блин! Крутанулся на пятках, дошел до двери, запустил пятерню в волосы и замер. Снова развернулся к ней.

– Я не умею, понимаешь? – шепнул я, потому что не хотел, чтобы кто-то нас услышал.

– И что? – удивленно смотрит на меня.

– Я не понимаю, как это делать, – шикнул на нее.

– А ты у бабушки спроси, – усмехается она. – Или загугли! – хочет обойти меня, но я не двигаюсь с места, не давая ей прохода. 

– Это не смешно!

– Действительно, не смешно, – упирает руки в бока. – Скажи спасибо, что у тебя ребенок не грудной, – в карих глазах сверкает злость. – А то еще и памперсы пришлось бы менять.

– И кому сказать? Тебе, что ли? – ответил в тон.

– Оле скажи, думаю, она права была, что… – осекается тут же и снова пытается пройти мимо меня.

– Договаривай, – хватаю ее за локоть, поворачивая к себе. – Договаривай давай. Чего замолкла?

И самое ужасное, что я понял, что девушка хотела сказать, и меня это трындец как зацепило. Но она молчит. Опустила глаза, а щеки ее залились румянцем.

Чуть склонился над ее макушкой, случайно втянув запах ее волос. Сладко пахнет, так сладко, что будь совсем другой момент, может, мне и понравилось бы. Но сейчас меня это все злит.

– То есть ты считаешь, что Оля поступила правильно? Да что с вами, женщинами, такое? – рыкнул я.

– Извини, – не поднимая глаз проговорила.

– Что? – специально сделал вид, что не расслышал.

– Извини, пожалуйста. Я не должна была это говорить. Твоя жизнь меня не касается, – сглатывает и поднимает на меня глаза. В них с легкостью читается испуг. – Я попрошу Екатерину Степановну тебе помочь, – выдергивает свою руку из моего захвата.

Обходит меня и выходит из ванной. А я, наконец, выдыхаю. 

Буквально через минуту ко мне врывается довольный Тим. Бабушка пытается протиснуться к нам, но я ее не пускаю. 

– Смотри, чтобы вода не была горячей, – выкрикивает из-за двери. – Осторожно с шампунями, – проговорила она. – Стеша сказала, что ее шампунь можно взять для Тимоши. 

Я, наконец, понимаю, что у меня нет детских принадлежностей, в том числе и шампуня. Но достав с полки флакон Стеши, удивился. И правда, детский. Открыл понюхал. Дыня. Сладкая, ароматная дыня. Вот чем пахнут ее волосы.

Сколько по времени мы возимся с мальчишкой в ванной, не представляю. Он болтает обо всем и сразу. Я толком не успеваю уловить ход его мыслей. Если когда только он появился в моей квартире, старался держаться взрослым и рассудительным. То сейчас он самый натуральный ребенок. Хохочет, взбивая пену, и, вымазав меня, хрюкает. От этого и я не могу сдержать смеха. 

А вообще я все еще внутренне не отошел от шока. У меня есть сын. Сын! Мое продолжение. Все больше разглядываю его и ловлю на мысли, что да, чем-то он на меня похож. 

После купания укутываю его в большое махровое полотенце и подхватываю на руки. Несу в гостиную. Укладываю на диван и он тут же закутывается в одеяло.

– Стеша, – шепотом зовет девушку, которая что-то высматривает в телефоне, лежа на матрасе.

– М? – не отрывается.

– Подай пижаму, – просит Тим.

Девушка откладывает телефон в сторону и, взяв с кресла пижаму мальчика, подает ее, а он как только получает свои вещи, забирается под одеяло и, видимо, одевается.

Хмыкаю. Стесняется ее. Надо же.

Вскоре выныривает из-под одеяла. 

– Я готов, – улыбается. – Спокойной ночи, пап, – вдруг подпрыгивает на ноги и тянет ко мне свои ручки.

Я подхожу. И Тим меня обнимает и чмокает в щеку. Хихикает.

– Колючий, – и падает на диван. – Стеша, спокойной ночи, – говорит девушке и получает ответ. – И, баб, спокойной ночи! – кричит на всю квартиру.

– Спокойной ночи, кудряшка мой, – бабуля подходит к Тиму и целует его.

Это какая-то совсем другая жизнь и она не похожа на мою. 

Смотрю на девушку, а она смотрит на меня. На ней снова эта синяя пижама с ушастым. Ее губы дрогнули в робкой улыбке.

– Спокойной ночи, – говорит тихо.

– Спокойной, – отвечаю и направляюсь к себе в спальню, попутно обнимая бабушку и целуя ее в щеку.

Стеша

Полночи пролазив в поисках жилья и не найдя ничего подходящего, так и уснула с телефоном в руках. Утро началось рано со сборов Екатерины Степановны.

– Баб, может, все же останешься до выходных? – упрашивал ее Тимур.

Оно и понятно, ребенка и сегодня ему придется брать с собой на работу. Завтра да, возможно, я и соглашусь посидеть с мальчиком.

– Нет, Тимур. Я не могу вас стеснять. Тут и так вас много. Я сейчас заеду на квартиру к себе и обратно на дачу. А потом с Оленькой обязательно договоримся о том, чтобы Тимоша погостил у меня. 

– Как, кстати, идет ремонт? – спрашивает Тимур.

– Да все хорошо, – отмахивается.