– А ты бы не хотела больше никогда не переживать из-за платьев, дитя мое? – спросил герцог. – Тебе понравилось бы иметь столько прекрасных платьев и роскошных драгоценностей, сколько пожелает твое маленькое сердечко?

Кэтрин сделала огромные глаза.

– Я не понимаю, дядя!

– Кэтрин, я задумал выдать тебя замуж. Но сначала поклянись, что ты ни с кем, даже со своей подругой Ниссой, не станешь обсуждать то, что я тебе сейчас скажу. Ты обещаешь? – Он смерил ее взглядом своих холодных глаз.

Девушка кивнула, явно вне себя от волнения. Томас Говард располагал огромной властью, почти как король.

– Смотри же, Кэтрин, – предостерегающе сказал он. – Это должно остаться нашей тайной. А если сболтнешь кому, это может стоить тебе жизни. Ты меня поняла, не так ли?

Ее хорошенький ротик округлился от изумления, а затем она сказала:

– Я сделаю все, что вы от меня потребуете, дядя, и никто не узнает о нашем разговоре. За кого же вы хотите выдать меня замуж?

– Кэтрин, тебе бы хотелось стать королевой Англии? Подумай, дитя мое. Королевой!

– Для этого я должна выйти замуж за короля, – задумчиво произнесла Кэтрин Говард. – Но у него уже есть жена. Как же быть, дядя?

– Леди Анна недолго будет нашей королевой, – сообщил племяннице Томас Говард и, видя ее огорчение, добавил: – Дитя мое, Анне не причинят вреда, клянусь. Однако король хочет аннулировать брак. Ты, как и все при дворе, знаешь, что он так и не собрался с духом, чтобы скрепить брак на ложе. Но Англии нужны законные наследники… И королю нужна молодая жена, которая сможет подарить ему детей. Король смотрит на тебя с большим интересом, Кэтрин! Думаю, что именно ты сумеешь сделать его счастливым женихом и преданным супругом. Что скажешь?

Она молчала долгую минуту, мысли ее неслись вскачь. Генрих Тюдор казался ей стариком, этот человек годился ей в отцы. А какой он толстый! К ее горлу подступила тошнота при одной мысли о том, что он до нее дотронется, ведь Кэтрин была разборчивая и утонченная девушка и любила все красивое. Когда наступало обострение, его нога воняла, и из нее тек гной. Но ведь Генрих был королем Англии! Сможет ли она вообще удачно выйти замуж? Одна из шестерых детей, старшая из трех дочерей. У нее нет ни матери, ни отца. Если бы не милосердие влиятельного дяди, у нее не было бы и корки хлеба на обед. Дядя скор на расправу и не позволил бы ей завести поклонника, окажись тот небогат. А богачи не женятся на бедных девушках, несмотря ни на какую влиятельную родню. Удалиться в монастырь теперь невозможно. Значит, стать любовницей богатого мужчины или… Разве у нее есть выбор?

– Дядя, я боюсь, – честно ответила она.

– Чего?! – гневно вскричал он. – Кэтрин, ты из семьи Говард!

– Моя кузина Анна Болейн тоже была Говард. Ей отрубили голову в Тауэре. Королю нелегко угодить, пока это удавалось только леди Джейн. Я часто думаю, если бы она не умерла… Любил бы ее король и дальше или она наскучила бы ему в конце концов? Его величество женился четыре раза. Одна жена умерла, с одной он развелся, одну казнил. А последний брак он хочет аннулировать. Вы спрашиваете, хочу ли я носить красивую одежду и драгоценности? Хорошо, я вам отвечу. Да, хочу! Но долго ли мне придется их носить, прежде чем король отыщет во мне изъян и предлог от меня избавиться? Вот чего я боюсь, дядя!

Тут герцог Томас Говард сделал нечто крайне редкое: смягчившись, он вдруг обнял ее за плечи.

– Кэтрин, если будешь в точности исполнять то, что я буду тебе говорить, ты никогда не наскучишь королю настолько, чтобы он захотел от тебя избавиться. Дитя мое, речь не только о том, чтобы подыскать королю хорошую жену. Генрих, хотя и исповедует католическую веру, позволяет лютеранству все сильнее проникать в дела нашей церкви. Разумеется, за этим стоит архиепископ Кранмер. Мы должны положить этому конец. Например, найти королю супругу, которая следует традициям, которая будет прислушиваться к советам тех, кто умнее и опытнее. Мы решили, что такой девушкой станешь ты, Кэтрин, и сам король облегчает нам задачу, потому что ты ему явно нравишься. Я еще раз спрашиваю, племянница, хотелось бы тебе стать королевой?

– Да, дядя, – тихо ответила Кэтрин. Она понимала, что именно этого ответа он и добивается. Что она могла поделать? Все эти могущественные люди вершат сложные дела, которых ей не понять. Она всего-навсего беспомощная девушка. Король, по крайней мере, умен и любит музыку, как и она. Когда его нога не болит, он отличный танцор. Ей следует думать о приятных моментах. Возможно, если она научится успокаивать боль и перевязывать ему ногу, когда она будет болеть, Генрих Тюдор проникнется к ней нежными чувствами? Она не должна воротить нос, несмотря на свою деликатность и чувствительность.

– Ты меня порадовала, Кэтрин, – сказал герцог Норфолк. – И я хочу научить тебя, как понравиться королю и привлечь его внимание. Ты должна казаться беззащитной, всегда веселой и забавной. На людях ли или наедине с королем, всегда уступай его суждениям, потому что ему это нравится. Но самое главное, дитя мое, не уступай его похоти прежде, чем он наденет обручальное кольцо тебе на палец. Если он получит тебя до свадьбы, ты останешься с носом, как горничная, что позволяет мальчишке-конюшему забавляться с ней в темном амбаре. Ты меня понимаешь? Скромный поцелуй, пожатие руки – но ничего более, Кэтрин, даже если он начнет тебя умолять или разгневается из-за отказа. Можешь в таком случае прибегнуть к слезам. Ты добродетельная девица. Напоминай об этом королю, когда он станет домогаться большего, нежели ты можешь ему позволить. Девственность – вот единственное приданое, которое ты можешь ему преподнести.

– Да, дядя, – послушно ответила она. – Я сделаю, как вы скажете. Вы будете мною руководить, а мне только и останется, что подчиняться. Клянусь!

– А теперь я открою тебе еще одну тайну, – продолжал герцог. – В свите королевы у меня есть шпионка – это леди Рогфорд. Ты можешь ей доверять, но лишь отчасти. Она несчастная женщина, Кэтрин! На ее плечах тяжкий груз – чувство вины за смерть супруга, Джорджа Болейна. Рогфорд мне верна, ведь это я тайно поддерживал ее после его казни. Разумеется, Болейны лишили ее всех имущественных прав; так же поступила и ее собственная семья. А что до Ниссы Уиндхем, дитя мое, ты должна немедленно разорвать дружбу с ней.

– Нет, дядя, я не сделаю этого! Она моя первая настоящая подруга за всю жизнь! Кроме того, если я с ней порву, разве люди не удивятся – почему я так поступила, если мы так сблизились на службе у королевы? Вы бы точно решили, что тут что-то замышляется.

– Возможно, ты права, Кэтрин, – согласился герцог, которого удивила подобная проницательность. Не ожидал он такого от племянницы. Но, в конце концов, она ведь Говард! – Что ж, девочка моя, можешь и дальше дружить с леди Уиндхем. Да, хорошенько подумав, теперь вижу, что так даже лучше. Никто не сможет сказать с уверенностью, кого из вас двоих выберет король – до тех пор, пока не придет пора объявить. Но помни, девочка, не говори подруге о нашем уговоре. Понимаешь? Никаких хихиканий и девичьих совещаний во фрейлинских покоях по ночам!