Затем, покинув поле для стрельбы, герцог не спеша направился во дворец, а там – в личные покои. К нему подбежал слуга с бокалом вина в руках. Принимая бокал, герцог сказал:

– Я жду графа Марча. Когда он придет, отведи его ко мне в кабинет. И присмотри за тем, чтобы нас не беспокоили.

Войдя в кабинет, специально устроенный для тайных встреч, герцог опустился в стоящее возле камина кресло. Здесь весело горел огонь, день выдался прохладный, хотя стоял апрель месяц. Томас Говард вечно мерз, и, хотя человек он был весьма экономный, камин в его доме горел всегда жарко. Тяжело вздохнув, герцог пил вино. Ему уже исполнилось шестьдесят семь, и он начинал уставать от тяжелой обязанности блюсти интересы своего семейства. Но кому еще этим заниматься? Сын не справится; он скорее поэт, а не политик. Но, по крайней мере, у него есть сын, который понесет дальше имя Говардов.

У меня родилось четверо детей, думал герцог, но двое из них умерли. Ох, кажется, это старческие сетования на судьбу… Герцог мотнул головой и залпом осушил свой кубок. Впервые он стал отцом в пятнадцать лет, и какого шуму наделала эта незаконная дочь, Мэри-Элизабет! Ее матерью была его дальняя родственница – Бесс, и она умерла родами, дав жизнь их ребенку. Бесс тогда было всего четырнадцать, но она была его лучшим другом. Ее смерть изменила его, потому что никогда и никому больше не отдавал он своего сердца. Их дочь воспитывалась в его семье, он просто не мог иначе. А потом он устроил девочке хорошее замужество. Мэри-Элизабет вышла замуж в двадцать, в тот же самый год, как на свет появился его первый законный сын, рожденный Анной Йоркской. Родился и умер…

Было непросто найти подходящего супруга для Мэри-Элизабет Говард. Но в конце концов жених нашелся, ведь ее семья была влиятельна и богата, да и дочь он официально признал. Генри де Уинтер, граф Марч, был честолюбив. Породниться с Говардами, пусть даже через женитьбу на незаконной дочери, означало получить такие выгоды, о которых иначе он и не мог мечтать.

Его семья никогда не была влиятельной. Жили они небедно, но и богатыми их нельзя было назвать. Никто не предполагал, что Генри де Уинтер полюбит жену, однако чудо случилось. Поэтому, когда два года спустя Мэри-Элизабет умерла родами, его горе было безгранично. Он так и не женился снова и не очень понимал, как растить крошку-сына, которого оставила ему покойная. К счастью, в дело вмешался всемогущий тесть.

Первая супруга Томаса Говарда, Анна Йоркская, умерла в тысяча пятьсот тринадцатом году. Три года спустя герцог женился на леди Элизабет Стаффорд. На следующий год родился их сын Генри. А в тысяча пятьсот двадцатом на свет появилась дочь. Жена настояла, чтобы ее нарекли Мэри, и он не осмелился возражать. Мэри-Элизабет была мертва вот уже десять лет, поэтому какая разница? Но простить этой бесчувственности он не смог. Ведь жена знала о его первой дочери, поскольку в доме жил внук, ее сын.

В дверь постучали, и в личный кабинет герцога вошел Вариан де Уинтер, граф Марч.

– Добрый день, дедушка, – сказал он. – Какую интригу вы опять замышляете?

– Выпей-ка вина, – ворчливо откликнулся старик. – А затем подойди и сядь напротив. Мне нужна твоя помощь в одном небольшом деле, Вариан!

Вариан де Уинтер вопросительно вздернул бровь, наливая себе щедрую порцию вина. У деда был отменный винный погреб, и он научил внука ценить хорошие вина. Вариан не ошибался, старик явно что-то задумал. Вдохнув аромат напитка, он довольно улыбнулся и сделал маленький глоток, усаживаясь напротив Томаса Говарда.

– Очень хорошо, милорд, я весь внимание.

У него мое продолговатое лицо и глаза, думал герцог, а все остальное от де Уинтера. Но он думает и рассуждает, как настоящий Говард. Как обманчива внешность!

– Земля, которая была частью приданого твоей матери, – начал он.

– Земля, которую ты как-то забыл передать отцу? – ехидно поинтересовался граф. – Да, я помню.

– А если бы я отписал ее тебе, Вариан?

– Но какова цена, милорд?

– Неужели нам с тобой обязательно нужно торговаться, Вариан? – голос герцога слегка дрогнул.

– Дедуля, а помните ли самый первый урок, что вы мне преподали? – спросил внук. – Вы же сами меня учили – то, что достается даром, ничего не стоит. За все, что нам кажется желанным, приходится платить!

Томас Говард рассмеялся.

– Ты хорошо усвоил урок, Вариан; уж точно лучше, чем твой дядя Генри. Что ж, цену я назову. Но сначала мне хотелось бы знать, не обещался ли ты какой-нибудь женщине?

– Нет, – ответил граф, которого начинало разбирать любопытство. – Зачем вы спрашиваете?

– Я задумал тебя женить, но дело может быть немного опасным. Вот почему я намерен отдать тебе земли из приданого твоей матери в качестве платы за одну небольшую услугу. Девушка, о которой я думаю, богатая наследница, и ее земли расположены неподалеку от твоих. Если угодно, как раз на противоположном берегу реки.

– И что же я должен для вас сделать, дедушка?

– Я хочу, чтобы следующей королевой Англии стала твоя кузина Кэтрин, – невозмутимо сообщил герцог. Глаза его внука чуть расширились, но он промолчал, и тогда герцог продолжил: – В последнее время король начал оказывать ей недвусмысленные знаки внимания. Его брак с фламандской кобылой очень скоро будет аннулирован. И, когда это произойдет, король должен выбрать в жены Кэтрин Говард. Однако на пути нашей Кэтрин есть маленькое препятствие.

– Леди Нисса Уиндхем, – кивнул граф. – Я слышу те же сплетни, что и вы, дедуля. Король разрывается между двумя девицами, точно шестнадцатилетний юнец. Нисса Уиндхем может стать следующей королевой Англии так же легко, что и моя кузина Кэтрин, не правда ли? Как он ее называет? Своей «дикой розой»? Что ж, позвольте сказать вам, дедушка, что у этой розы есть шипы. Это достойная молодая леди – таких редко встретишь, и предана королеве.

– А твою кузину Кэтрин король зовет «розой без шипов», – заметил герцог. – Нам следует позаботиться о том, чтобы Генрих Тюдор выбрал из двух английских роз ту, что нежнее. Разумеется, это наша Кэтрин. Нужно лишить Ниссу Уиндхем благорасположения короля. У меня есть план.

– Ну, в этом я не сомневался, – не без иронии откликнулся граф.

– Вот если бы король обнаружил Ниссу Уиндхем в постели другого мужчины! Он бы ее не простил и бросил бы затею жениться на ней. Поле боя осталось бы за нашей маленькой Кэтрин. Просто как дважды два, Вариан!

– За исключением одной мелочи, дед. В своем безграничном гневе и горе король вполне способен казнить своего соперника! Вы же не прочите меня на эту роль? – сказал граф.

– Напротив, именно это я тебе и предлагаю. Но, мой дорогой, тебе не стоит беспокоиться насчет того, чтобы лишиться головы. В глазах всего мира король – человек женатый. Разумеется, у него может быть любовница, но он не может взять в любовницы молодую девушку из хорошей семьи. Это, как ты знаешь, неприемлемо. Следовательно, хотя мы и знаем, что он, будучи женатым, не прочь приударить за этими двумя красотками, мы сделаем вид, что ничего не видим и не скажем ни слова. Но если ты хотя бы намекнешь, что он волочится за ними под носом у законной жены, вот тогда, мой дорогой Вариан, тебе действительно не сносить головы. Король ханжа. Он полагает себя ходячей добродетелью и блюстителем нравов. Он непременно попытается соблазнить замужнюю даму, но девицу совращать никогда не станет. Для Генриха Тюдора Кэтрин Говард и Нисса Уиндхем – романтический идеал невинности. И в той, и в другой он нашел бы идеальную невесту. Осталось только выбрать. И я хочу упростить для него задачу выбора.