рваным капюшоном безоговорочно узнавался Сумеречный Эльф. Но не страшный дух, не темный вихрь и даже не пленник в деревне врагов. Он бродил среди валунов, судорожно хватая воздух, протягивал руки и отдергивал дымящиеся обугленные ладони, заливаясь жалким сдавленным воем. Какая-то невероятная сила причиняла ужасную боль неуязвимому существу.

«Это линии мира так?» – почти с сочувствием подумал Рехи, осознавая, что даже пришедшие извне силы не способны спасти его мир.

Голод пути

Жар постепенно спадал, мысли прояснялись, и бредовые сны наконец покинули Рехи. Ему порядком надоело внимать голосу прошлых времен, тем более ничего нового пока не было, усталый рассудок постоянно крутил надоевшие картинки. Зато живучее тело восстанавливалось, преодолевая последствия отравления, и постепенно возвращались силы. Только делать ничего не получалось, поэтому давила бесконечная скука и неприятное ощущение зависимости от Лойэ, как будто она всю жизнь только и добивалась такой «любви». Раньше они сами по себе охотились, а теперь приходилось ждать ее возвращения с охоты, надеяться на подарок в виде очередного бурдючка со свежей кровью.

Впрочем, пару раз Лойэ не везло, она приносила только мелких ящеров. «А если и правда они раньше были собаками? Собаки… слово-то какое», – размышлял Рехи. Ему только и оставались мысли и раздумья. Он насчитал семь смен красных сумерек до того момента, когда яд, как показалось, окончательно покинул избитое тело. Тогда Рехи самостоятельно выбрался из пещеры и осмотрелся.

Царствовала глухая ночь, привычная и манящая простором пустоши. Слегка затхлый воздух пещеры сменился ветрами пустыни, напитанными вечным запахом гари. Рехи постоял какое-то время у края убежища, осторожно цепляясь за валуны. Ноги еще слегка подрагивали в коленях, но, если бы обошлось без сражений, он бы сумел в скором времени продолжить путь. Даже тяжесть заполученного в деревне чужого костяного клинка не давила на спину, Рехи специально проверил. Он размял плечи, попробовал перескочить с валуна на валун – получилось неплохо. Все мышцы, уставшие от лежания ничком на жестких камнях, благодарно отзывались легким покалыванием.

– Уже ожил? – вскоре приветствовала у входа в убежище Лойэ. Она вернулась с очередной охоты и наблюдала за неловкими упражнениями Рехи. Он слегка смутился и спрыгнул на землю. Нет, все-таки в ногах не было еще достаточной легкости, чтобы совершить это простейшее движение бесшумно.

– Ожил-ожил, – буркнул Рехи. Говорили они с Лойэ мало, как обычно; она все больше поругивала за что-то, потом то ли прощала, то ли себя обвиняла за чрезмерную мстительность. По крайней мере, Рехи отчетливо помнил, как часто она держала его голову у себя на коленях и что-то жалобно напевала, когда его мучила тяжелая трясучка. Кажется, один из заговоров старых людей на здоровье. Наверное, ее в деревне тоже старики научили.

Старики… Безумный адмирал… Кто бы мог подумать, кого с детства не слушался Рехи, с кем постоянно препирался, кого потом почти презирал. Наверное, впервые в сердце кольнула тоска по конкретному эльфу, а не по всей деревне. И не из-за давнего секрета, а просто… почему-то. Рехи и сам не догадывался о причинах, его занимало скорее появление Лойэ. «Как она теперь решит? Враг я ей или кто?» – думал Рехи. Даже после всего произошедшего он не доверял неуравновешенной девушке, прикидывая, как удобнее выхватить меч.

– Ну чего встал, как истукан? – фыркнула Лойэ, проходя мимо.

– А что надо-то?

– А не знаю.

Вот так они и перекидывались словами, не догадываясь о значении отдельных фраз. Сначала, в детстве, они повторяли за взрослыми из деревни, перенимали их манеры, их привычки. Потом придумывали что-то свое, теперь потеряли образец, а новый не придумался. Поэтому они не знали, о чем говорить, что обсуждать.

– Ты где охотилась? – спрашивал Рехи.

– Да там… Остатки деревни людоедов разбрелись по пустоши. Ошалелые они сейчас, ловить-то легко, – объяснила Лойэ. – Помнишь, «бабах» какой был? Такой «бабах»! Аж над всей пустошью…

– Еще бы! Я был там, – напомнил Рехи с усмешкой. Значит, все-таки коварные враги превратились в таких же скитальцев. Сумеречный Эльф постарался. Тринадцатый Проклятый.

– Ой, да было бы чем хвастаться. В плену был, – отмахнулась Лойэ, потом они снова замолчали. Спрашивать о дальнейших планах никому не хотелось, отчего на долгое время между ними повисла неприятная неловкость. Они ничего не делали, просто сидели рядом возле входа в пещеру и таращились на край горизонта, прочерченный зубцами далеких-далеких гор. Вот из-за них и маячил алый свет Разрушенной Цитадели. Последний Бастион ждал тоже где-то там. Никто не рассказывал, как преодолеть горы, есть ли там хоть какая-то надежная тропа.

Оба странника постепенно осознавали, что тяготы пути, с которыми они уже столкнулись, покажутся им легким испытанием по сравнению с тем, что ждет впереди. Они ведь никогда раньше не покидали Долину Черного Песка, кочевали себе вдоль хребта холмов, оставшихся теперь далеко позади. Раньше все казалось таким понятным и простым… Сердце сжималось от тоски. Рехи потянулся к ладони Лойэ и нервно сдавил ее руку.

– Ну, ты чего? – мотнула она лохматой головой, но осеклась, как будто и без слов прекрасно все понимала. Они чего-то ждали. Не огненных знаков в небе и не ведущего вперед образа – они ждали, когда внутренние голоса велят двигаться дальше.

«Неужели все-таки в разные стороны, Лойэ?» – исступленно размышлял Рехи, но вслух ничего не говорил. У них не существовало причин расставаться, как и необходимости двигаться дальше вместе. Но обязывало ли хоть что-то вообще жить? Нет. В этом мире смерть настигала проще простого. Поэтому каждый упрямо следовал своему плану, пусть чаще всего тоже гибельному. Но выбрать свою смерть – тоже победа в сражении с судьбой. Лишь не хотелось терять Лойэ, хотя Рехи убеждал себя, что никогда ею и не дорожил вовсе.

Ночью они лежали спина к спине, но на этот раз не спали, каждый размышлял о своем. Рехи догадывался, что это, наверное, их последняя ночь вместе. Никто не оставил своих безумных целей, никто не собирался задерживаться в этой унылой пещере. Да и разве это жизнь? Смотреть вечно только на отблески красных сумерек, бояться засады врагов, постоянно трусливо прятаться и заметать следы. Нет! Не для них. В них обоих клокотал ураган.

Когда прошло действие яда и тяжелые видения спали, Рехи лишь отчетливее осознал свое стремление к Цитадели. Но Лойэ… Что их теперь связывало?

Он не стал задумываться, просто потянулся к напряженно съежившейся девушке, внезапно охваченный приятным жаром, совсем не похожим на тот, что выпивал из него силы последнее время. Рехи осторожно поцеловал гибкую шею Лойэ, провел по коже