Пожав руки, Роман представился и жестом указал на стул.

— Где она? — спросил прибывший.

— В морге, вот, — и хозяин кабинета протянул ему бумажку с заранее выписанным адресом.

Владимир Павлович вдруг шмыгнул носом.

— Как это случилось?

Роман в таких случаях никогда не знал заранее, стоит ли говорить всю правду, но в этом случае решил — стоит.

— Ее лишил жизни, по всей видимости, маньяк или душевнобольной.

— Где?

— На квартире, которую она снимала.

— Э-эх… — вздохнул Молодчанинов и положил ладонь на глаза.

После некоторой паузы задал вопрос:

— Ее насиловали?

— Нет, этого не было.

— Не врешь?

— Вы, если захотите, сможете ознакомиться с результатом судмедэкспертизы. И… Владимир Павлович, я очень сочувствую вашему горю, но давайте все-таки на «вы».

Молодчанинов поиграл желваками.

— У тебя, майор, дети есть?

— Есть.

— Тогда ты меня должен понимать.

— Я понимаю.

— Я обратился на «ты», потому что хочу откровенно, как мужик с мужиком, обсудить, что делать дальше.

— Дальше? — удивился Роман. — Мы будем искать убийцу.

— Если снабдишь информацией, мы вместе его быстрее найдем.

— Нет, это против правил. Да мы его и сами найдем.

— Майор… — заводчик оглянулся на сидящего в углу Леню, — мы можем поговорить с глазу на глаз?

Петрович помялся с секунду, потом кивнул коллеге — выйди, мол.

Леня послушно встал, сказал:

— Я — звонить в архив, — и вышел.

— Роман, — Владимир Павлович перегнулся через стол. — Давай начистоту. У меня тоже немало возможностей. Я любые силы привлечь смогу. Никто у тебя право поиска отнимать не намерен. Но если я что узнаю, дам тебе знать. А ты — мне. Согласись, так будет быстрее.

Петрович подумал-подумал и решил — да что это он, в самом деле! Главное — найти гада, а все остальное — ерунда. Устроит самосуд — значит, так тому и быть.

— Хорошо, — согласился он.

— Как Света погибла?

— От потери крови. Сама привела убийцу в квартиру. Он убил и ее, и Людмилу.

— Как? — у Молодчанинова сжались кулаки. — И Люду тоже? Бедные дети!!! Вот сука!.. И, что, будем ловить и судить?!

— Да, ловить точно будем.

— От потери крови? Он их зарезал? Застрелил?

— Не совсем. Перекусил горло. И одной, и другой.

Владимир Павлович поднял перед собой ладони, показывая — подожди, не спеши, дай переварить услышанное. Затем потер себе лицо, опустил между коленями руки, откинулся на спинку стула.

— Кто он?

— По всей вероятности, иностранный гражданин или просто человек, долго не бывший в России. Возраст — от тридцати до пятидесяти пяти. Скорее все же, от сорока. Возможно, носит дворянский титул — например, «граф», «князь», или просто так представляется.

— «Граф» — какая-то уголовная кличка.

— Возможно. Владеет необъяснимыми навыками — без вреда для здоровья выпрыгнул с третьего этажа.

— Вы за ним гнались?

— Нет, мы определили по следам. Есть и такая версия — его действия были связаны с каким — то ритуалом. Я склоняюсь к тому, что он — душевнобольной. Нормальный человек так прыгать неспособен.

Молодчанинов криво усмехнулся:

— Нормальный только прыгать неспособен? А на такое убийство нормальный способен?

— Нет, конечно. Но есть маньяки, ведущие так называемый обычный образ жизни, а потом происходит… вот такое.

— Кроме психологического портрета у вас еще что-то есть?

— Отпечатки пальцев, ладоней, скоро будет ДНК, следы подошв обуви.

— Поделишься?

Роман замялся. Настойчивый субъект. Но разве нельзя его понять?

— А стоит? Что вы с этим будете делать?

— Слушай, — еще сильнее придвинулся к столу Владимир Павлович. — Может, все отпечатки мне и не нужны. Я просто через, как вы говорите, криминальных элементов поспрашиваю, слышал об этих или других подобных преступлениях кто-либо. Но у меня к тебе такое предложение — если ты его найдешь сам, с меня — пятьдесят штук. А если он не доживет до суда, вернее, будет сопротивляться аресту, и ты будешь вынужден его застрелить — еще пятьдесят. Идет?

Роман покачал головой.

— Я и сам его найти хочу.

— Сам — не сам, материальный стимул еще никто не отменял. Ты не бойся, у меня не последние. Ну, что скажешь?

— Скажу, что посмотрим. Что сейчас обсуждать?

— Ну, смотри. Я свое слово держу. И добавлю — если сам найду, позвоню, сообщу, чтобы ты свое время даром не тратил. Но только для этого. Передавать в руки правосудия я никого не собираюсь.

— Я уже понял.

— Тогда, — Молодчанинов встал, — я поехал в морг. А в квартиру могу попасть? Вещи забрать? Фотографии?

— Вот это — до окончания следствия точно нет.

— Ладно. У тебя — мой телефон, у меня — твой. Бывай.

— До свидания, — Роман пожал протянутую ему руку.

Когда дверь за посетителем захлопнулась, он позвонил Шварцману и предупредил, что для опознания жертв прибудет отец одной из них.

Тут же вернулся Леонид.

— Я запрос в центр обработки информации сделал, но, честно говоря, у меня надежды мало — что-то таких убийств не припомню, — заявил он с порога.

— Я тоже.

— Что сказал мужик?

— Что даст пятьдесят штук, если мы найдем убийцу, и еще пятьдесят, если завалим при аресте.

— Ну и почему мы сидим?!

— Слышишь ты, быстрый! Куда поедем? Клубы еще закрыты, точной информации нет. Хочешь — позвони в «Билайн» и «МТС», установи личности хозяев телефонов, которые не отвечают, съездим к ним домой.

— Не хочу. Сами объявятся. И не факт, что кто-то сидит дома и нас ждет.

— То-то.

— Ром, но все равно ты — мастодонт. Мы живем в век информационных технологий! Делай цифровые копии фотографий жертв, передадим их охране тех клубов, которые пока знаем, и пусть просматривают вчерашние записи. Найдут наших девушек — сами позвонят.

Петрович искоса посмотрел на молодого коллегу. А ведь и вправду!..

На то, чтобы объехать клубы, пообщаться с менеджерами и охраной, ушло четыре часа. В первом из любопытства приняли участие в просмотре — мелькают огни, мелькают полуголые тела, ничего не поймешь. Сосредоточились на камере у входа. Качество плохое, да и все девушки — на одно лицо. Одна только разница и есть — светлые или темные. Договорились, что охрана сама опросит персонал — официантов да барменов из тех, кто работал вчера, может, кто девчушек и припомнит.